"Анатолий Стась. Зеленая западня (Приключенческо-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

скажешь все, что мне надо...
Одноглазая Труда лениво бросила:
- Кносе, не нервничайте. Я вам помогу как следует поговорить с ним.
- Не надо, фрейлейн! - раздраженно отмахнулся лысый. - Мальчишка
думает, что с ним шутят. - Заложив руки в карманы, он уже спокойно сказал: -
Ты еще никогда не носил на плечах стальных рельсов? А кнуты пробовал
когда-нибудь? Не носил и не пробовал, конечно. Так вот, придется проучить
тебя. Сегодня же. Немедленно!
В двери появилась широкополая шляпа.

Четырехугольник дневного света отдаляется. Под сводом туннеля тлеют
задымленные электрические фонари. Чем дальше у глубь исполинской норы, тем
тяжелее дышать, воздух сгущается, смешивается с едким паром. Слезятся глаза,
соленые капли падают с подбородка на грудь, растравляют шею.
Считаю шаги. Десять... семнадцать... сорок четыре...
Чтобы хотя бы на несколько минут освободиться от ноши, надо преодолеть
сегодня двести шесть шагов. Позавчера, под вечер, я считал сто семьдесят
два, вчера - сто девяносто шесть. Туннель углубляется.
Мы носим двухметровые стояки из бетона. Тяжелый брус вдавливает в
землю, ноги заплетаются. Мой напарник - индеец, парень лет шестнадцати,
звать его Ву. Он идет впереди. На спине темнеют рубцы, тонкие жилистые ноги
ступают упруго, твердо. Ву на полголови ниже меня, но он крепкий, и сноровки
у индейца больше. Для него бремя - и стояки из бетона, и такой неумелый
носитель, как я. Движемся в молчаливой процессии краснокожих призраков.
Голые по пояс тела людей при свете фонарей блестят от пота. Одни несут на
плечах стояки, другие сгибаются от стальных рельсов. Я тащусь за Ву, ноша
связывает нас ярмом. Стояк вот-вот раздробит мои кости. Плечо занемело. Нога
со сбитыми до крови пальцами наталкивается на что-то острое. Спотыкаясь,
силюсь удержать брус обеими руками, но стояк сползает из плеча, сдирая кожу.
Ву отскакивает в сторону. Стояк тяжело бухает на землю.
- Работать не хочешь, вонючая индейская свинья?!
Надзиратель в широкополой шляпе хлещет парня кнутом. Ву выпячивает
спину, извивается от боли. Я бросаюсь на надзирателя, кричу:
- Не трогайте его! Как вы смеете?
Оскалив зубы в улыбке, широкополая шляпа отбрасывает меня, как котенка.
Так каждый раз. Я спотыкаюсь, теряю ношу, а бьют моего напарника. Несчастный
Ву, наверное, возненавидел меня за эти дни, но он молчит.
Торопливо хватаюсь за конец стояка. Ву наклоняется, берет с
противоположной стороны. Надзиратель успокаивается. Мимо нас бредут индейцы,
головы склонены на грудь, кажется, им нет дела до мне, до Ву, до всего, что
происходит вокруг.
В глубине пасть туннеля наполнена стуком пневматических молотков, там
слепят синие вспышки сварочных аппаратов, время от времени звучат короткие
глухие взрывы. Землекопы вгрызаются в толщу песчаника, продвигаются вперед,
с каждым днем увеличивая то количество шагов, которые отделяет нас,
носильщиков, от входа в туннель. Долбят землю и монтируют крепление тоже
индейцы, но они не из нашего барака. Я вижу их лишь во время работы. Мы
приближаемся к землекопам, снимаем возле них тяжелую ношу и без передышки
возвращаем назад. Бегом, под окрики широкополых шляп и под хлопки кнутов.
Там, где сереет четырехугольник дневного света, на нас ждет груда стояков и