"Анатолий Стась. Зеленая западня (Отрывок из фантастической повести)" - читать интересную книгу автора

стороне от других.
В пальмовой рощице, мимо которой мы проходим, спряталось двухэтажное
сооружение под ребристой металлической кровлей. Временами оттуда доносится
то ли смех, то ли детский плач. Там постоянно снуют какие-то люди в белом.
Вчера мне показалось, будто среди белых халатов промелькнула удивительно
знакомая фигура... Вечерний сумрак помешал мне рассмотреть ее как следует.
То была женщина. Она медленно поднималась на ступеньки. Я ждал, когда она
оглянется. Кого-то мне напоминала ее фигура, походка... Но тут меня
подтолкнули, и я пошел, часто оборачиваясь и посматривая на здание среди
пальм, однако там уже никого не было.
В нашем шестом блоке - два яруса нар, сбитых из досок. Над каждым
ярусом натянуты сетки от москитов. Возле двери - бак с водой, большая
жестяная кружка. Света нет. Индейцы как немые, почти не разговаривают между
собой. Молчат в туннеле, молчат, возвращаясь с работы, молчат в бараке. Лишь
среди ночи слышится сонное бормотание усталых людей. Охрана наведывается в
барак не часто. Изредка заглянет кто-нибудь из широкополых, посветит
фонариком, пройдется между нарами, похлопывая плетью, и исчезнет.
Постелью нам служат охапки сухой листвы. Мое место на верхнем ярусе.
Слева от меня постель By, справа - молодого угрюмого индейца. У него фигура
атлета: могучая грудь, мускулистые руки; садясь на нары, он достает головой
до потолка. Я по знаю его имени. Ко мне он относится с полным безразличием.
После работы великан ложится на спину, кладет руки под голову и мгновенно
засыпает, не проронив ни слова.
Мои попытки заговорить с By не имеют успеха. То ли он боится нарушить
гнетущую тишину барака, то ли не понимает меня. Но ведь он должен понимать!
Я теперь точно знаю, к какому племени принадлежат и By, и мой сосед справа,
да и все эти меднотелые люди, которые таскают на себе сталь и бетон в
туннеле. У них удлиненные лица, черно-синие прямые волосы, карие, чуть
раскосые глаза... Нет, это не случайное сходство.
Вот и в этот вечер я пытаюсь заставить себя собрать в памяти как можно
больше слов, услышанных от старого Катультесе, от гостеприимных хозяев хижин
в индейских селениях возле Пери, и делаю еще одпу попытку расшевелить By.
Шепотом спрашиваю его:
- Почему ты не хочешь со мной разговаривать?
By лежит неподвижно, в темноте не видно его лица. Но чувствую, он
затаил дыхание.
- Не бойся меня. Я же не виноват, что из-за меня тебе приходится
терпеть побои. Они хотят, чтобы ты меня возненавидел. Я не знаю, зачем им
это нужно. Кто они, эти злые люди? Откуда взялись в джунглях? Что они здесь
делают?
By не отвечает. Но я решил не отступать.
- Зря ты молчишь, By. Может, они запрещают вам разговаривать? Но разве
каджао были когда-нибудь трусами?
Мои слова задели его за живое. В ответ до меня доносится едва слышное:
- Ты белый. Кто научил тебя языку моего племени?
- На этом языке разговаривают люди с берегов реки Вачуайо. Там, среди
каджао, у меня есть немало знакомых. Их не стегают плетями и не держат в
таких, как здесь, клетках-бараках.
- Ты сказал неправду, белый. Каджао живут только здесь, у Каменной
стены. Больше нигде их не осталось.