"Константин Михайлович Станюкович. Равнодушные (Роман)" - читать интересную книгу авторанепрошеного заступника? - произнесла трагически-мрачным тоном Ордынцева, и
тревога виднелась на ее лице. - Не выживет. Не посмеет! - Не посмеет? - передразнила Ордынцева. - Мало ли тебя выживали? Видно, какой-нибудь посторонний человек тебе дороже семьи, - иначе ты не делал бы подобных глупостей... Все у тебя идиоты... Один ты - необыкновенный человек. Скажите, пожалуйста! Все уживаются на местах, - один ты не умеешь... Воображаешь себя гением... Нечего сказать: гений! Опять хочешь сделать нас нищими! - Не каркай! Еще Гобзин не думает выживать. Слышишь? - гневно воскликнул Ордынцев. - Забыл, что ли, каково быть без места? - умышленно не слушая мужа, продолжала жена. - Забыл, как все было заложено и у детей не было башмаков? Тебе, видно, мало, что мы и так живем по-свински - не можем никаких удовольствий доставить детям... Ты хочешь, чтоб мы переселились в подвал и ели черный хлеб! - прибавила Ордынцева, с ненавистью взглядывая на мужа. Ордынцев уж раскаивался, что его дернуло сказать об этой истории. Ведь знал он эту женщину, которая вместо поддержки в трудные времена, напротив, старалась изводить его, издеваясь над тем, что он считал обязательным для порядочного человека. Знал он, что уже давно они говорят на разных языках и что ее язык более, чем его, понятен детям. Видел, хорошо видел, что он чужой в своей семье и что, кроме Шурочки, все безмолвно осуждают его и всегда на стороне матери и смотрят на него, как на дойную корову. "Но, быть может, дети за него? Молодость чутка!" - подумал Ордынцев, не Он взглянул на них и увидал испуганное, недовольное личико Ольги и невозмутимо спокойное лицо первенца. Эта невозмутимость ужалила Ордынцева, и злобное чувство к этому "молодому старику", как звал он сына, охватило отца. Давно уж этот солидный молодой человек возбуждал в Ордынцеве негодование. Они ни в чем не сходились. Старик отец казался увлекающимся юношей перед сыном. Отношения их были холодны и безмолвно-неприязненны, и они почти не разговаривали друг с другом. Но слабая надежда, что сын если не почувствует, то хотя поймет правоту отца, заставила Ордынцева обратиться к Алексею с вопросом: - Ну, а по-твоему, Алексей, глупо, - или как там у вас по-нынешнему? - рационально или не рационально поступил я, вступаясь за обиженного человека? Алексей пожал плечами. Дескать, к чему разговаривать! - Мы ведь не сходимся с тобой во взглядах! - уклончиво проговорил молодой человек. - Как же, знаю! Очень даже не сходимся. Я - человек шестидесятых годов; ты - представитель новейшей формации. Где же нам сходиться? Но все-таки интересно знать твое мнение по этическому вопросу. Соблаговоли высказать. - Если ты так желаешь... - Именно, желаю. - Тогда изволь... И, слегка приподняв свою красиво посаженную голову и не глядя на отца, а опустивши серьезные голубые глаза на скатерть, студент заговорил слегка |
|
|