"Константин Михайлович Станюкович. В тропиках" - читать интересную книгу автора

I

Горизонт на востоке разгорался все ярче и ярче в лучезарном блеске
громадного зарева, сверкая золотом и багрянцем. Небо там горело в переливах
и сочетаниях самых волшебных ярких цветов, подернутое выше, над горизонтом,
нежной золотисто-розовой дымкой. А на противоположной его стороне еще
трепетал в агонии предрассветный сумрак, и еле мигали едва заметные редкие
звезды.
Наконец солнце обнажилось от своих пурпурных одежд и медленно, будто
нехотя, выплыло из-под горизонта, жгучее и ослепительное. И мгновенно все
вокруг осветилось, ожило, точно пробудившись от сна, и сбросило с себя
таинственность ночи, приняв прозрачную ясность и определенность.
На далекое, видимое глазом, пространство синел океан, окаймленный со
всех сторон голубыми рамками высокого бирюзового купола, по которому кое-где
носились маленькие белоснежные перистые облачка прихотливых узоров. Они
нагоняли друг друга, соединялись, вновь расходились и исчезали, словно тая в
воздушном эфире. По-прежнему веселый и ласковый, океан почти бесшумно, с
тихим однообразным рокотом катил свои могучие волны с серебристыми
верхушками, слегка и бережно покачивая маленький корвет. Океан почти пуст,
куда ни взгляни. Только справа белеют, резко выделяясь в прозрачном воздухе,
паруса трехмачтового судна, судя по рангоуту - "купца", идущего одним курсом
с "Соколом", который заметно нагоняет своего попутчика и, вероятно, скоро,
по выражению моряков, "покажет ему свои пятки". Высоко рея в воздухе, быстро
проносится "фрегат", направляясь наперерез к далекому берегу Америки;
неожиданно спустится на волны стайка белоснежных альбатросов, покачается на
воде, схватит добычу и, расправив свои громадные крылья, взовьется наверх и
исчезнет из глаз; где-нибудь вблизи шумно пустит фонтан разыгравшийся кит, и
снова безмолвно и пустынно на безбрежной дали океана.
Это чудное, радостное утро, дышащее бодрящей свежестью, весело
заглянуло и на корвет и залило его блеском света. И все - людские фигуры,
мачты, паруса, снасти, - что в таинственном мраке казалось чем-то смутным,
неопределенно-фантастическим и большим, приняло теперь резкую отчетливость
форм и очертаний, словно избавившись от волшебных чар дивной тропической
ночи. И смолкли сказки, и отлетели грезы у людей, которых утро застало
бодрствующими.
Надувшиеся паруса сразу побелели, приняв свои настоящие размеры, и
паутина снастей, отделявшихся одна от другой, резко вырисовывалась по бокам
мачт с их марсами и салингами. Закрепленные по-походному по обоим бортам
орудия, черные и внушительные на своих станках, выделялись на общем фоне
палубы, почти сплошь покрытой спящими людьми. На юте, в подвешенных койках,
спали офицеры, а от шканцев и до бака, занимая середину судна, лежали на
разостланных тюфяках, в самых разнообразных позах, спящие подвахтенные
матросы, обвеваемые нежным дыханием пассата. Храп раздается по всему
корвету. Поклевывавшие носами вахтенные матросы подбодрились, стоя у своих
снастей или дежуря на марсах, и многие приветствовали восход солнца крестным
знамением. Не без зависти поглядывая на спящих товарищей, они осторожно,
чтобы не наступить на кого-нибудь, по очереди пробирались на бак - выкурить
трубочку махорки у кадки с водой и перекинуться словом-другим о своих
матросских делишках. Заложив назад свои жилистые, здоровенные, просмоленные
руки, вид которых внушает почтительное уважение матросам-"первогодкам",