"Константин Михайлович Станюкович. Матроска" - читать интересную книгу автора

рулевым. От него сильно пахло смолой. Ею пропитаны были и его широкие
жилистые руки, и его рабочая, когда-то белая парусинная голландка, и штаны.
Он был совсем невзрачен, этот приземистый, широкоплечий, совсем
белобрысый человек лет тридцати, с рябоватым лицом, опушенным светлыми
баками, маленьким широким носом и толстыми губами, прикрытыми жесткими
рыжими усами. Вместо бровей у него были припухлые красные дуги. Ноги были
слегка изогнуты.
Но и в выражении голубых серьезных глаз и скуластого круглого лица, и
во всей фигуре матроса было что-то располагающее, внушающее к себе доверие,
что-то сильное и вместе с тем скромное. Чувствовалось, что это - человек
честный и стойкий.
Глаза его радостно сверкнули при виде жены. В этом взгляде ясно
светилась бесконечная любовь.
- Здорово, Груня! - ласково, почти нежно проговорил матрос.
- Здравствуй, Григорий!
Голос матроски звучал приветливо, но не радостно. Спокойный взгляд,
которым она встретила мужа, не был взглядом любящей женщины.
Григорий пошел в сени мыться, затем переоделся и, выйдя из-за полога в
красной ситцевой рубахе и чистых штанах, присел к столу, видимо довольный,
что находится дома, в этой уютной, чисто прибранной комнате, и что жена
побаловала его и колбасой и ситником. И всегда так она его балует, когда он
к вечеру возвращается домой. Заботливая.
Он закусывал молча и, когда они стали пить чай, сообщил ей о том, как
сегодня старший офицер на бриге бесновался, полоумный, и выпорол пять
человек.
- А ты, Груня, стирала?
- А то как же? Целый день стирала.
И, помолчав, прибавила:
- Давече утром, как несла белье, этот ваш генерал-арестант в переулке
пристал...
- Ишь подлая собака! - зло проговорил Григорий, и довольное выражение
мигом исчезло с его лица. Он нахмурился. - Что ж он говорил тебе?
- Звал к себе жить... Ты, говорит, одному мне стирать станешь белье.
Судьбу нашу с тобой обещал устроить... Останешься, говорит, довольна...
- А ты что? - нетерпеливо перебил Григорий, бросая строгий и пытливый
взгляд на жену.
- Известно что! - сердито ответила Аграфена, видимо обиженная и этим
вопросом и подозрительным взглядом мужа. - Небось так отчекрыжила старого
дьявола, что будет помнить!
И она подробно рассказала, как "отчекрыжила".
- Ай да молодца, Груня! Так ему и надо, подлецу! И тиранство ему
вспомнила?.. И старым псом назвала? Ну и смелая же ты у меня матроска! -
весело и радостно говорил Григорий.
Его лицо прояснилось. Большие голубые глаза любовно и виновато
остановились на Груне.
Но прошло минут пять, и он снова нахмурился и спросил:
- А прощалыжника ветрела сегодня?
- Какого такого прощалыжника? - в свою очередь спросила Аграфена,
поднимая на мужа холодный, усталый взгляд.
- Будто не знаешь? - продолжал матрос.