"Константин Михайлович Станюкович. Беглец" - читать интересную книгу автора

- А насчет чего другого-прочего, братцы, так дорого...
Он ухарски подмигнул бойким черным глазом из-под темных взъерошенных
бровей, придававших его смуглому, широкому, скуластому лицу с шапкой на
затылке забубенный вид заправского лихого матроса, прижал корявым,
почерневшим от смолы пальцем огонь в своей трубочке, цыкнул по-матросски в
кадку и, расставив свои короткие, крепкие босые ноги фертом, не торопясь,
прибавил:
- Зато и форсисты шельмы, я вам скажу!
- Ну?! - раздалось из толпы.
Очевидно, довольный произведенным эффектом, Якушка продолжал:
- Но только пьяного, братцы, не пущают... ни боже мой! А ежели ты
пришел пьяный, тебя сейчас мамзель честью по загривку... И не пикни! Потому
у их бабам уважение. Какая ни есть, а уважать!
В толпе смеются. На многих лицах недоверие, и кто-то иронически
замечает:
- Чудно что-то, Якушка!
- Чудно и есть, а только я верно вам говорю - бабу обидеть не смей!
Молодой белобрысый матросик с большими добрыми голубыми глазами, не
успевший еще потерять на службе своей деревенской складки, все время
необыкновенно внимательно слушавший Якушку, вдруг спросил, застенчиво
улыбаясь:
- А какой державы, Якушка, народ?
- Американской, паря, державы.
И хотя этот ответ ровно ничего не объяснил молодому матросу, тем не
менее он кивнул головой с видом удовлетворения, затянулся окурком и, бросая
его в кадку, заметил в форме вопроса:
- Тоже, значит, у их свой король есть?
- То-то вот, братцы, нету! - отвечал Якушка, обращаясь ко всем, таким
тоном, словно бы он извинялся за американцев. - Оголтелый народ! -
неожиданно прибавил он, как бы вдруг сам проникаясь странностью сообщенного
факта.
- Нечего сказать, народ! - заметил кто-то в толпе.
- Однако тоже и у них есть свое начальство. Выберут промеж себя
какого-нибудь сапожника, вроде будто начальника, вот тебе и вся недолга!
- Без начальства шалишь, брат! - раздался чей-то голос.
- А живут, надо правду говорить, хорошо. Хо-ро-шо, братцы, живут! -
продолжал Якушка. - Взять к примеру: простая мастеровщина, а харч у него
завсегда мясной, и виску трескает, и хлеб пшеничный... И насчет одежи чистый
народ! Этто шляпу на затылок надел, сам в пинджаке и щиблетках, курит себе
сигарку и поплевывает. Думаешь: господин какой, а он всего-навсего - рабочий
человек!.. Да у их и не узнать: кто из господ, кто из простых...
- Ишь ты! Видно, житье? - дивуются матросы.
- Житье и есть! Земли много у них - земля вольная. И опять же: копают
золото. Копай кто хочет, заказу нет. Раздобыл - твое счастье... Вольная
сторона! В эти места, сказывают, со всего свету народ бежит.
- Который человек ежели бога забыл, тот и бежит! - проговорил строгим
внушительным тоном старик плотник Захаров. - Правильный человек не
побежит... Ты живи, где тебе назначено... На своей стороне живи... вот что!
- Да и пропадешь у этих идолов! Ни он тебя не поймет, ни ты его! -
вставил другой матрос. - Недаром говорится: "На чужбинке словно в