"М.П.Еремин. К.М.Станюкович. Очерк литературной деятельности" - читать интересную книгу автора

сумму приданого, женились на дочерях новых богачей, как это сделал Борис
Кривский из романа "Наши нравы", или прямо действовали по способам червонных
валетов - обирали любовниц, близких родственников, а в случаях крайней
необходимости не брезговали подлогами и мошенничеством, как Шурка Кривский
из того же романа.
Беллетристические произведения Станюковича, посвященные этому кругу тем
(повесть "Червонный валет", романы "Наши нравы", "В мутной воде", "В места
не столь отдаленные" и др.), неприкрыто публицистичны; порою кажется, что
автор еще раз, более пространно и в более, так сказать, "завлекательной"
форме пересказывает содержание некоторых своих публицистических выступлений.
В значительной степени так оно и было. "Вскормленник шестидесятых годов",
Станюкович считал тесное сочетание беллетристики и публицистики вполне
естественным и даже необходимым и временами предпочитал работать в
публицистическом жанре. Например, с тех пор как он стал постоянным
сотрудником журнала "Дело", публицистике он отдавал большую часть своих сил.
Начиная с 1877 года Станюкович на страницах этого журнала из номера в номер
помещал статьи и фельетоны или во "Внутреннем обозрении", или под рубрикой
"Картинки общественной жизни". Особую популярность и большой общественный
резонанс получила серия его фельетонов, памфлетов и репортажей, которые он
печатал под общим заглавием "Письма знатного иностранца".
Англичанин Джонни Смит, на русской границе выправивший за два фунта
стерлингов паспорт на имя лорда Джона Розберри, в поисках легкого заработка
путешествует по России и свои наблюдения и замечания сообщает в письмах
Дженни - жене своей, оставшейся в Англии. Этот с давних пор известный в
европейской публицистике прием маскировки давал Станюковичу возможность
взглянуть на многие явления русской жизни "глазами иностранца", то есть как
бы впервые, и таким образом представить их свежо и впечатляюще. Вот,
например, как пишет Джонни о распространившейся в то время по России
эпидемии хищений и растрат: "Что ни день, то в здешних газетах извещают о
покражах всевозможных предметов, движимых и недвижимых, имеющих какую-либо
ценность. Преимущественно опустошаются общественные кассы, но не оставляются
без должного внимания и прочие предметы, особенно заготовляемые в большом
количестве, как-то: мука, крупа, овес, сено, сукно и пр. Сперва я был крайне
удивлен этим обстоятельством и полагал, что факты покражи составляют
единичные явления и производятся специалистами вроде наших лондонских
мазуриков высшей школы, но скоро убедился, что эта профессия не имеет в
России такого предосудительного характера и что подобные занятия составляют
почти повсеместное явление среди многих русских джентльменов, пользующихся
цензом, дающим право на заведование кассой, или на заготовку материалов, или
на присмотр за всеми подобными делами.
По понятиям названных выше джентльменов "касса", "казна" и т.п.
составляют нечто вроде мифической золотой курицы, не пользоваться которой
может либо непроходимый дурак, либо совсем ленивый человек, тем более, что
пользование это не всегда влечет за собою неприятные последствия, особенно,
если при пользовании не обнаруживать слишком большой поспешности и алчности.
Я пробовал уяснить себе причины такой, можно сказать, непримиримой
вражды, существующей к кассам, и после тщательных расспросов узнал, что
вражда эта восходит к отдаленным временам (не могу сказать, ранее русского
царя Гороха или после него) и с особенной силою свирепствует теперь, когда,
после отмены крепостного права и с развитием касс, жизнь многих джентльменов