"Константин Михайлович Станюкович. Дождался" - читать интересную книгу автора Только, при всем желании, не мог, как предписывал врач, не волноваться,
не скучать и не худеть. И он деликатно умалчивал в письмах, что скучает один до одури и очень волнуется, если от жены долго нет письма. Уставший, поднялся Валерий Николаевич в первый этаж пансиона. - Опять возвратились один, дорогой monsieur Nevoline? Что случилось? - с порывистым, горячим и, видимо, притворным участием спросила откуда-то появившаяся в коридоре хозяйка, говорившая на многих языках и на всех довольно скверно. Это была пожилая, величественного роста дама, надушенная, напудренная, затянутая в корсет, с рыхлым, красноватым лицом, когда-то, казалось, не лишенным несколько грубоватой красоты, всегда приятно улыбавшаяся жильцам, всегда предупредительная и не без достоинства поддерживавшая репутацию и своего пансиона и своего образцового административно-хозяйственного умения. Она, по обыкновению, была в черном шелковом платье, безукоризненно причесанная, с подвитыми прядками рыжеватых волос, с кольцами на толстых, коротких пальцах, с браслетом на руке, с брошкой и с длинной золотой цепочкой от часов, тихо колыхавшейся на внушительном бюсте. - Ничего не случилось, госпожа Шварц... Жена приедет завтра! - слегка смущаясь, проговорил Неволин. - Ну и слава богу!.. Вы перестанете скучать... И, впадая в идиллический тон, хозяйка вздохнула и проговорила: - Ничего нет тяжелее одиночества... Быть в разлуке с любимым другом - это ужасно! Я понимаю... Я сама испытала это, когда Шварц работал в Интерлакене, а я шесть месяцев оставалась здесь... И Шварц тосковал... О, Хотя Неволин аккуратно платил по счетам, и госпожа Шварц называла его милым и любезным жильцом, тем не менее она с удовольствием сплавила бы "милого жильца", который, того и гляди, умрет в пансионе, что произведет тяжелое впечатление на пансионеров, еще не приговоренных, и они могут сбежать. Да и отдать комнату, из которой только что вынесли ночью покойника, не так-то легко. Приезжие больные с глупыми предрассудками. А комната из лучших: на солнечной стороне и с "видом". Балкон на озеро и горы. Начинается сезон, а русский и не догадывается уехать поскорей в Петербург, чтобы увидать, по крайней мере, жену перед смертью. Эта дама что-то подозрительно не едет. А на редкость простофиля-муж каждый день встречает и не может ее встретить. Такие соображения пробежали в голове госпожи Шварц, и она еще с большею задушевностью продолжала: - Завтра вы будете счастливым человеком. Но я боюсь, что вы захотите показать жене Швейцарию или ломбардские озера. Там прелестно. Мой пансион лишится такого покойного и милого жильца... Но, по крайней мере, я рада, что вы здесь поправились и, смею думать, довольны пансионом... Не правда ли? "Провались ты к черту со своими разговорами!" - подумал Неволин и слегка раздражительным тоном проговорил: - Еще мы не решили с женой! Может быть, останемся месяц... Здесь хорошо... Я чувствую, что поправляюсь, и мне нравится ваш пансион, госпожа Шварц! И с этими словами Неволин вошел в свою большую, полутемную от опущенных |
|
|