"Константин Михайлович Станюкович. Дуэль в океане" - читать интересную книгу автора

Indes... Славно я там, господа, жил, когда плавал на "Нырке"...
- А теперь, видно, на неделю поедете на берег, Петр Васильевич? -
спросил старый штурман, очень уважавший и привязанный к Петру Васильевичу,
который не питал ни капли обычной в моряках нелюбви к "париям" морской
службы - штурманам, механикам и артиллеристам. Старший офицер был, напротив,
большой и старый приятель с Афанасием Петровичем и с ним съезжал на берег, и
с ним нередко водил беседы, ничего общего не имеющие со службой.
С ним они говорили о смысле жизни, о религии, о необходимости иметь
правила, и с ним же за обедом на берегу выпивали лишнюю бутылку портвейна,
особенно почитаемого Афанасием Петровичем. И оба они были очень скупы на
траты на себя. У старшего штурмана была большая семья, которой Афанасий
Петрович отдавал большую часть своего содержания, а Петр Васильевич
отказывал себе во всем. Из того содержания, которое оставлял себе, большую
часть берег, чтобы накупить в Китае и Японии разных вещей для жены.
- То-то на неделю не съедешь, Афанасий Петрович... Надо присмотреть за
работами... А на три дня все-таки съеду... Погуляем по лесу... Хорошо в
тропическом лесу, Афанасий Петрович! Ах, как хорошо!
И, несколько застенчивый, Петр Васильевич стеснялся при всех говорить о
том, как он любит природу. Точно так же скрывал он от всех и свою
платоническую любовь к жене и свои всегда рыцарские взгляды на женщин.
Петр Васильевич продолжал хвалить и местоположение верхней Батавии, и
прогулки, и ананасы, и в то же время прислушивался к спору, вдруг
поднявшемуся на конце стола между очень красивым брюнетом, лейтенантом
Байдаровым, самомнительным и заносчивым человеком, считавшим себя и отличным
моряком, и умным, и неотразимым для женщин кавалером, - и мичманом Витиным,
которого в кают-компании все звали за его ласковый, добродушный характер и
юность "Васенькой".
Петр Васильевич уже чувствует возможность ссоры. "Васенька"
горяченький, Байдаров, напротив, не теряет самообладания и любит холодно и
оскорбительно-вежливо унизить человека, который не признает его авторитета и
уже потому заслуживает высокомерного отношения.
И лицо Петра Васильевича, худощавое, с мягкими чертами лица,
обрамленного русыми бакенбардами, испуганно встревожено. В необыкновенно
добрых, лучистых серых глазах его стояло выражение смущения и страдания.
Он боялся крупной ссоры. Байдаров озлоблен. Васенька не спустит.
Но еще более тревожили Петра Васильевича презрительно-злые взгляды
Байдарова, которые, во время спора с мичманом, он бросал на кудрявого
молодого инженер-механика Сойкина. Точно хотел он унизить в споре не столько
своего оппонента, сколько Сойкина, который не ронял слова и в то же время
бледнел, взглядывая, в свою очередь, на Байдарова.
Уже с самого начала плавания Петр Васильевич видел, что Байдаров не
терпел Сойкина. Он никогда не разговаривал с ним и часто травил его, нарочно
рассказывая при нем о неразвитости и "хамстве" инженер-механиков.
Необыкновенно терпеливый, Сойкин не обращал на это ни малейшего внимания.
Петр Васильевич не раз останавливал Байдарова и только удивлялся, за что
Байдаров не любит Сойкина. Сойкин, кажется, славный, порядочный человек. Не
желает играть какой-нибудь роли. Держит себя скромно и только в беседах с
мичманами высказывал свои задушевные взгляды и тогда внезапно загорался.
И Петр Васильевич с ласковой улыбкой поглядывал на матово-смуглое
выразительное лицо Сойкина с его большими сверкающими глазами, толстым носом