"Константин Михайлович Станюкович. Пассажирка" - читать интересную книгу автора

молодой человек, не только не делавший долгов, но кое-что сохранявший от
своего небольшого жалованья, - несмотря на второй год плавания, курил еще
папиросы, взятые из России. Он крайне неохотно угощал ими и не без
некоторого внутреннего колебания достал папиросницу, но предусмотрительно не
подал ее Цветкову, а, вынув одну папироску, протянул ее веселому мичману,
давно прокурившему и проугощавшему свой запас.
Тот, после первой жадной затяжки, значительно и торжественно
проговорил, прищуривая смеющиеся глаза:
- У нас на клипере будет пассажирка! Пойдет с нами до Гонконга... Не
ожидали, господа, такой новости, а?..
И жизнерадостный мичман оглядел всех победоносным взглядом.
Новость эта, видимо, произвела впечатление на моряков.
- Пассажирка! - раздались восклицания.
- И даже две: молодая барынька и ее горничная, тоже молодая...
- Не плод ли это твоей фантазии, сэр? - усмехнулся милорд.
- Фантазии?! Прикуси свой язык, милорд, и кстати уж проглоти аршин,
чтоб окончательно походить на англичанина.
- А собой как барыня? - спросил кто-то из молодежи.
- Чудо что такое!.. Ослепительная блондинка с золотистыми волосами.
Бела как снег... Улыбка чарующая... Взгляд ангела... Умница... Одета с
изящной простотой... Стройна и сложена божественно... Бюст роскошный...
Ручки - восторг: маленькие, с ямочками... Ножки...
- А горничная какова? - неожиданно перебил мичмана, восторженно
перечислявшего все прелести пассажирки, долговязый вихрастый юнец гардемарин
с крупными сочными губами.
- На кой вам черт знать о горничной?! - негодующе воскликнул мичман. -
Я рассказываю о ней, об этой дивной женщине, а вы - горничная! Это -
профанация! У вас, видно, горничные только на уме... Тьфу!.. А впрочем, и
горничная ничего себе! - вдруг, смеясь, прибавил мичман. - Ухаживайте за ней
на здоровье!
- А ты уж, видно, того... втюрился в пассажирку? - насмешливо промолвил
милорд.
- И ты втюришься, как ее увидишь, даром что жених.
Милорд презрительно усмехнулся и процедил:
- Я не такой влюбчивый воробей, как ты...
- Какая такая пассажирка, Владимир Алексеич? Откуда она вдруг
объявилась, и где это вы все узнали? - спросил, в свою очередь, и старший
офицер, Степан Дмитриевич, умышленно равнодушным тоном, слушавший, однако, с
живейшим любопытством описание прелестной пассажирки и втайне переживавший
радостное волнение завзятого женолюба.
И Степан Дмитриевич, далеко неказистый из себя мужчина лет около
сорока, белобрысый, коренастый, начинавший сильно лысеть, с красным от
загара, угреватым, непривлекательным лицом, среди которого, словно руль,
торчал длинный, неуклюжий нос с шишкой на кончике, невольно оживился, забыв
сон, пригладил с достоинством потную лысину и с самым донжуанским видом стал
крутить концы своих темно-рыжих усов. В то же время его маленькие с
воспаленными веками глазки еще более сузились и подернулись, как выражались
мичмана, "прованским маслом", и сам он молодцевато выпятил грудь колесом,
представляя некоторое подобие бочонка.
Дело в том, что Степан Дмитриевич, отличный служака, добрый и вообще