"Константин Михайлович Станюкович. "Бесшабашный"" - читать интересную книгу автора

- На что?
- Да на тяжесть своего ремесла... Прежде, говорит, хоть "жида" да
"чухну" изо дня в день пробирали - всегда, значит, был материал, а теперь
вдруг редактор приказал изъять "жида" из повседневного употребления...
Просто беда... Не придумаешь, говорит, о чем и писать, чтобы было и весело,
и патриотично, и с загвоздкою!.. - передавал Щетинников и при этом хохотал.
- Вы очень заблуждаетесь, воображая, что все журналисты похожи на
вашего знакомого.
- Знаю-с. Есть разновидность, которая величает себя честными
журналистами, - иронически подчеркнул Щетинников.
- А вы как их величаете?
- Порядочными таки болванами, вот как я их величаю, если вам угодно
знать... Людьми предрассудков, совершенно отставшими от времени...
И после минутной паузы воскликнул:
- И после этого вы думаете, что кто-нибудь боится газетной болтовни?
Боится газет? Нашли кого бояться! - с презрением прибавил Щетинников и велел
подать себе шартрезу.
Тем временем юбиляр, окруженный толпой, перешел в другую комнату, и мы
остались одни за столом.
Нам подали кофе. Щетинников закурил сигару.
Эта редкая, даже и в наши дни, откровенность молодого человека,
несмотря на возбуждаемое отвращение, заинтересовала меня. Я знал
Щетинникова, когда он еще был гимназистом, встречал его - редко, впрочем, -
во времена его студенчества и, хотя много слышал о нем и об его "новом
слове", тем не менее никак не ожидал встретить подобный расцвет открытого и
словно бы гордящегося собой бесстыдства.
И, чтобы поддразнить его, я заметил:
- Вы хвастаете. Наверное, и вы боитесь и общественного мнения и газет.
- Напрасно так думаете, - отвечал он, пожимая плечами. - Я никогда не
хвастаю. Наплевать мне и на общественное мнение и на газеты.
- Так-таки и наплевать?
- Еще бы. Они не остановят меня от всего того, что я лично для себя
считаю удобным. По-ни-маете ли, у-до-б-ным! - отчеканил он с самым наглым
хладнокровием.
- А совесть, наконец?
- Совесть? - переспросил он и вслед за тем так весело и беззаботно
залился своим пьяным смехом, что я, признаться, совсем опешил.
А Щетинников, словно наслаждаясь моим смущением, не спускал с меня глаз
и после паузы отхлебнул ликера и, протяжно свистнув, продолжал:
- Стара, батюшка, штука... Эка что выдумали, какого жупела!.. Он, может
быть, годится для вашего поколения, но не для нас... Совесть?! Это одно из
тех глупых слов, которые пора давно сдать в архив на хранение какому-нибудь
добродетельному старцу. Ха-ха-ха!.. Пилат, говорят, спрашивал: что есть
истина? А я спрошу: что есть совесть?
- Что ж она, по-вашему?
- Отвлеченное понятие, выдуманное для острастки дураков и для утешения
посредственности и трусости... Вот что такое совесть, по моему мнению, если
вам угодно знать. Наука ее не признает... Она знает мозг, центры, сознание,
печень и так далее, а совести не знает... Это один из предрассудков... И
многие люди носятся с ним, как уродливые женщины со своей добродетелью, на