"Константин Михайлович Станюкович. Благотворительная комедия" - читать интересную книгу автора

стираются, и в свою очередь "отдавая справедливость благородству намерений
своего друга - Елены Николаевны" (оба друга шлют друг другу нежные взгляды,
удивляясь лицемерию друг друга), тем не менее должна заметить, что по ее
"скромному" мнению ("Хороша скромница!" - думает Елена Николаевна,
припоминая целый десяток мужских имен) ни "первые впечатления", ни справки
не приведут к желанному результату.
- Самое лучшее, - заключила хорошенькая графиня с нестираемыми
румянами, - попросить нуждающегося рассказать свою историю, одним словом une
confession...* На основании этого и судить...
______________
* исповедь (фр.).

- Исповедь иногда так трудна, графиня! - смиренно возражает Елена
Николаевна своему другу.
- Отчего ж?.. Если сделать ее с открытым сердцем... Мне кажется, она
только облегчит душу, chere Helene...* Право!.. Мы, женщины, должны знать
это!
______________
* дорогая Елена... (фр.)

Обе, сказавши по пакости друг другу, умолкли. Стали говорить другие
"милостивые государыни". Баронесса Шпек стояла за справки у соседей.
Генеральша Быстрая стояла за справки в полиции. "Там всё должны знать!"
Адмиральша Троекурова предлагала решать дело по происхождению. "Благородные
всегда достойней!" - выпалила она баритоном с резкостью морской волчицы.
Стали вопрос голосовать. Но во время голосования несколько "милостивых
государынь" непременно хотели говорить в один и тот же момент, и поднялся
такой шум, что снова затряслись седые букли, председательница позвонила,
объяснила, что прения закончены, и снова букли покачались-покачались и
остановились на своем месте.
Большинство голосов высказалось за справки у соседей, а в случае
недостаточности и в полиции.
Затем Василий Александрович хотел было приступить к чтению второго
вопроса, как из передней донеслись чьи-то голоса. Слышно было, как чей-то
голос говорил "нельзя", но другой протестовал. Елена Николаевна взглянула на
секретаря. Тот попросил позволения у Елены Николаевны узнать, не пришли ли
по ошибке сюда просители, но едва он хотел встать, как в залу вошел пожилой,
скверно одетый человек, ведя за руку, словно на буксире, оборванного
мальчугана.


III

Вошедший нисколько не сконфузился при виде такого блестящего дамского
собрания и поспешил только утереть нос своему мальчугану, любовно оправить
его истасканное тоненькое пальтишко, мешковато сидевшее на худеньком
маленьком теле, и снять с шеи несколько раз обмотанный вокруг ее красный
шарф. Когда он сделал все это, то вывел мальчугана вперед с таким
торжественным видом, точно он привел перед собрание благодетельных фей
маленького королевича, принужденного только до времени скрываться в плохом