"Константин Михайлович Станюкович. Смотр ("Морские рассказы")" - читать интересную книгу автора

Первый ругатель-художник на эскадре, творчество которого было для
черноморских моряков классическим образцом сквернословия, он, видимо,
сомневался в исполнении сослуживцами легкомысленно принятого на себя
обязательства и добросовестно не решался давать зарок хотя бы на время
смотра.
- Надо стараться, вашескобродие! - сказал, наконец, боцман
поощрительным тоном. - Разве только, ежели не стерпеть, хучь тишком, чтобы
барышня не вмерла с перепугу, Николай Васильич! - предложил Кряква, словно
бы устраивающий обе стороны компромисс. - Она, видно, щуплая и пужливая,
ровно как борзая сучонка, вашескобродие... Так она не услышит, ежели
тишком...
Все засмеялись.
Засмеялся и старший офицер и сказал:
- От твоей выдумки барынька умереть, пожалуй, и не умрет, а в обморок,
чего доброго, и упадет... А голос-то у тебя... сам знаешь, такой, что и
тишком на юте слышно... Так уж ты, Кряква, постарайся, поддержи.
- Разве подлец я, что ли, чтобы изобидеть барышню, вашескобродие! И
оконфузить наш "Султан Махмуд" перед князем, и обезнадежить адмирала и
вашескобродие никак не согласно... Во всю мочь буду стараться, но только от
зарока освободите, Николай Васильич, чтобы совесть не зазрила.
- Ну, ладно... ладно... Спасибо, Кряква... И уж если не сможешь, так
заткни рот рукой и себя облегчи про себя... Так завтра, братцы, чтобы все
было в исправке, - прибавил старший офицер и вышел из кружка.
- Как есть "козырный", - сказал один унтер-офицер после ухода
Курчавого.
- "Козырный" и есть! - раздались голоса.
Кучка разошлась.
Каждый унтер-офицер внушал своим подчиненным матросам приказ адмирала и
старшего офицера, чтобы во время смотра все было по-хорошему... благородно.
И, разумеется, унтер-офицер уже от себя прибавлял к этому обещание
форменно "начистить рожу" того "сучьего матроса", который "оконфузит"
адмирала.
- А еще какая шлиховка будет от капитана, ежели узнает... Только
держись, ежели как сам будет считать удары. Он, видишь небось, какая
"греческая Мазепа"! - в заключение прибавлял для острастки унтер-офицер.
Затем, словно бы отделавшись от служебной обязанности по временам
"играть в строгое начальство", унтер-офицеры мгновенно делались простыми,
далеко не страшными людьми и по-товарищески лясничали с теми же матросами, у
которых обещали "искровянить хайлы", о посещении петербургского важного
генерала и - главная загвоздка в том-то и есть! - о "щуплой и пужливой"
дочке, боявшейся даже и духа матросской ругни. "Вроде как помрет, братцы!" -
вышучивали рассказчики графиню. Представлялась она им именно такой "щуплой и
пужливой", как вообразил себе боцман Кряква.
Старый боцман никому не внушал.
"Сама, мол, матрозня в чувстве!"
После спуска флага адмирал хоть и был красен, но далеко еще не
"намарсалился". Он попросил к себе офицеров и объяснил им, почему просит их
воздержаться...
- Дама-с будет с ним... Дочь его! - прибавил адмирал.
Нечего и говорить, что офицеры обещали...