"Константин Станюкович. В шторм" - читать интересную книгу автора

Внизу, в каюте, опасность казалась значительнее.
- Точно так, ваше благородие! - поспешил согласиться и Кириллов более
по чувству деликатности перед "добрым барином" и по долгу дисциплины.
Но невольный страх, который он старался скрыть, все-таки не оставлял
молодого матроса.
- Холодно наверху?
- Пронзительно, ваше благородие.
- Дождевик приготовил?
- Готов.
- Ладно. Ну, теперь и вставать пора!
Но прежде чем расстаться с теплой койкой, мичман, снова охваченный
набежавшим воспоминанием и в эту минуту особенно сильно пожалевший, что
только что бывший сон не действительность, - совсем неожиданно проговорил
с невольным вздохом:
- На берегу-то небось лучше жить, Кириллов?
- Что и говорить, Лександра Иваныч! - возбужденно отвечал молодой
матрос, и лицо его оживилось улыбкой. - На сухопутье не в пример
свободней... Одно слово: твердь. А тут, ваше благородие, с души рвет. Будь
воля, сейчас бы ушел в деревню...
- Ушел бы? - усмехнулся мичман.
- Точно так, ваше благородие!
"И я бы сейчас уехал туда... в Засижье!" - подумал мичман.
И с невеселой усмешкой сказал вслух:
- Некуда вот только отсюда уйти, Кириллов, а?
- Оно точно, что некуда, ваше благородие. Кругом вода!
- А ты пока, братец, насчет чаю схлопочи. Чтобы горячий был.
- Есть, ваше благородие! Чай готов. Старший офицер уже кушают.
Неспособно только пить при такой качке! - прибавил Кириллов и вышел из
каюты, чтобы "схлопотать" насчет горячего чая "доброму барину", который
очень хорошо обращался с своим вестовым и часто с ним "лясничал" по душе.
Кириллов направился к камбузу, едва удерживаясь на ногах и выписывая
мыслете. Встретив там своего приятеля-вестового, такого же молодого
матроса, как и он сам, Кириллов, словно подбадривая самого себя и не желая
обнаружить своего страха перед приятелем и несколькими бывшими у камбуза
матросами, проговорил с напускною шутливостью:
- Ровно, брат, на качелях качает. Совсем ходу ногам не дает!
И не без задора прибавил:
- А ты, Василей, уж и трусу, брат, празднуешь!
- То-то все думается... Как бы... Ишь, буря-то какая! - промолвил
бледный от страха и тошноты матрос.
- А ты не думай, Вась!.. Чего бояться? Штурма так штурма. Небось
справимся и со штурмой! - хвастливо говорил вестовой, повторяя слова
мичмана.
И даже заставил себя засмеяться, хотя сам жестоко трусил.


II

Минут через десять, в течение которых молодому мичману пришлось
принять самые невероятные, едва ли известные акробатам позы, чтобы, при