"Константин Станюкович. Грозный адмирал" - читать интересную книгу автора

незначительные деньги в добавление к своему скудному жалованью. В этом
отношении Ветлугин был безупречен.
_______________
* Экипаж флотский - то, что в армии полк. - П р и м.
а в т о р а.

Точно так же он не терпел непотизма и никогда ни о чем не просил даже
за своих сыновей. Старшего своего сына, моряка офицера, служившего на
эскадре, которой, уже адмиралом, командовал Ветлугин, он так допекал, был
до того к нему строг и придирчив, что сын просил о переводе в другую
флотскую дивизию, чтобы только не быть под начальством грозного
адмирала-отца. Если он и просил за сыновей, то для того только, чтобы им
не мирволили и держали в ежовых рукавицах.
Прокомандовав в течение многих лет эскадрами, Ветлугин был, наконец,
произведен в полные адмиралы и получил почетное береговое место в
Петербурге.
В описываемое время адмирал Ветлугин давно был на покое и не плавал,
перестав быть грозою во флоте. Ему уж не приходилось следить зорким
напряженным глазом с подзорной трубою в руках, со своего флагманского
стопушечного корабля, за любимой своей эскадрой, шедшей в бейдевинд, под
марселями и брамселями, двумя стройными колоннами, в составе нескольких
кораблей и фрегатов, с легкими посылочными судами - шкунами и тендерами,
плывущими, словно маленькие птички, по бокам гордых кораблей-лебедей, - не
приходилось, говорю, следить за эскадрой, которой он только что приказал
сделать сигнал: "Прибавить парусов и гнать к ветру!" Уж он не любуется
быстрым исполнением сигнала и не видит перед собою этих моментально
окрылившихся всеми парусами кораблей, которые быстро понеслись по морю. Не
видит он и этого совсем накренившегося тендера, под командою его сына,
молодого лихого лейтенанта, - тендера, под всеми парусами несущегося к
адмиральскому кораблю. Он проносится под самой кормой адмирала и, получив
на ходу приказание идти в Севастополь, мастерски делает крутой поворот и,
чертя бортом воду, мчится, словно чайка, скрываясь от глаз по обыкновению
на вид сурового, но в душе довольного адмирала-отца.
Да, ничего он этого не видит, да и не на что теперь смотреть!
Парусным судам подписан смертный приговор, и уже паровые корабли плавают в
море, попыхивая из труб черным густым дымом, оскорбляющим мысленный взор
старого "парусника", презрительно называющего новые суда "самоварами",
благодаря которым исчезнут будто бы настоящие лихие моряки и "школа".
Теперь адмиралу приходилось лишь вспоминать прошлое в тиши своего
кабинета или с такими же представителями старой эпохи, как он сам,
стариками адмиралами, слегка фрондируя и презрительно подсмеиваясь над
новыми порядками и реформами, вводившимися во флоте в то время общего
преобразовательного движения, охватившего Россию вслед за Крымской войной.
Старый адмирал чувствовал, что песня его спета бесповоротно и что на
свете свершается нечто для него неожиданное и не совсем понятное. Все
незыблемые, казалось, устои колебались. Освобождение крестьян было на
носу. Отовсюду веяло чем-то новым, каким-то духом свободы и обновления. Во
флоте собирались отменить телесные наказания. В "Морском сборнике",
которого адмирал был подписчиком, печатались диковинные статьи: о свободе
воспитания, о необходимости реформ, причем осмеивались старые морские