"Сан-Антонио. Княжеские трапезы" - читать интересную книгу автора

никак не хотел расставаться со своей африканской прической. В драке на
дискотеке ему сломали нос, отчего у паренька был вид сорви-головы.

Эдуар подружился с ним, потому что молодой магрибинец (его настоящее
имя было Селим) тоже обожал автомобили, к тому же он ценил его
доброжелательность и любезность.

- Ты переработал свое время! - тихо сказал Эдуар.

Банан обернулся.

- Ты уже вернулся, великан?

- Они затрахали меня, - заявил Эдуар, - без конца собачатся.

Он осмотрел мотор, над которым трудился его помощник.

- Он в лучшем состоянии, чем я думал, - сказал Эдуар.

- Да. Я полагал, что накрылся весь картер, а оказалось - только
прокладки. Эти мудаки хотят иметь коллекционные тачки, а сами ездят на них
раз в год, когда проходит ралли на старых машинах. И все равно они торопятся
как можно скорее забрать свою рухлядь из ремонта. Опять звонил хозяин
прачечной, спрашивал, когда будет готова его красавица.

- Не спеши, сынок, он подождет.

Сняв куртку, Эдуар повесил ее на гвоздь, затем напялил синий халат с
эмблемой "ситроена" на нагрудном кармане. Ему надо было закончить ремонт
"Ситроена-11 В Перфо", семейной модели черного цвета с красными колесами и
откидными сиденьями. Карбюратор требовал замены, но знания и умение Эдуара
позволили сохранить его. Это был подвиг, и Эдуара распирало от гордости, при
этом он чувствовал себя хирургом, которому удалось спасти больному ногу,
оторванную при аварии.

Какое-то время они молча работали, каждый над своим мотором. Эдуар
ценил, что его ученик никогда не смотрит на часы, и часто ему приходилось
буквально взашей гнать Банана домой.

Продолжая работать, Эдуар думал о своих "милых дамах со стройки", как
он называл мать и ба; он представлял себе, как они сидят при свете тусклой
вагонной лампочки на краю таинственной ямы, и его охватывала тревога. Розина
не была замужем, и поэтому сын, естественно, получил ее фамилию: Бланвен.
Она всегда относилась к Эдуару скорее как к приятелю, чем как к отпрыску -
казалось, оттого что ее ребенок был внебрачным, у нее притупились
материнские чувства. Она никогда не говорила с сыном о его отце и даже,
когда он подрос, делала вид, что просто не знает, кто из ее многочисленных
любовников дал ему жизнь. И Эдуар сделал тогда свой выбор. Он ничей сын?
Ладно! Он сам станет себе отцом! Он окружил себя уютным коконом эгоизма.
Природная мудрость заставляла его всегда быть настороже.