"Сан-Антонио (Фредерик Дар). Волк в бабушкиной одежке" - читать интересную книгу автора

- Это было второе французское Берюрлоо, - соглашаюсь я. - Протяни мне
ногу помощи, Толстяк.

Но Толститель энергично трясет котлом, который прекрасно сгодился бы на
холодец.

- Дудки! Я в отпуске отныне и впредь. Если это приказ, ты можешь
засунуть его в футляр от термометра; но если ты просишь не в службу, а в
дружбу, то это все меняет.

Я тычу раздраженным пальцем в направлении двери.

- На место, в конуру! - возглашаю я. - Исчезни из видимости, которую ты
уже достаточно изгваздал. И застегни гульфик, прохожие не знают, что ты
идешь от врача!

Берю выходит, пожимая плечами, сопя и пыхтя, говоря, что он облегчил бы
свой пузырь на мою особу, застегивая штаны и хлопая дверью.

Мой умелый указательный палец страничит ежегодный справофон на букву
"ф". Живость, точность, нежность являются принципиальными качествами
поименованного пальца, впечатляющими, в частности, заблудившегося
путешественника, которому он указывает верную дорогу, и одинокую даму в
кинозале, где показывают фильм новой волны (для души).

Любопытная вещь, я не нахожу ни единого Фуасса в этом сверхтщательном
издании, куда помещены краткие жизнеописания моих сограждан, то есть их
имена, адреса, профессии и номера телефонов. Затем я набрасываюсь на
женевский ежегодник и посвящаю себя исключительно городку-очаровашке
Воскрессону, который и воскресает в толстотоме в единственно-неповторимом
одиночестве. Там я не нахожу никого, кроме моего Фуасса. Он, этот гражданин,
решительно существует в единственном экземпляре. Я, стало быть, в сильном
замешательстве. Звоню рыжему из лабо и прошу его спуститься. Вот я как-то
незаметно и вцепился в эту косточку, ребята. И вы меня знаете, когда
очаровательный Сан-А захвачен тайной, он не перестает прояснять ее.

Явление Манье. В своем белом халате он похож на зажженную свечку.
Шевелюра рдеет и конопушки пламенеют. Я же сам только дерьмею.

Второй раз за последние десять минут я рассказываю Манье фуассиную
историю. Он открывает глаза шире витражей сартрского собора.

- По-тря-са-юще! - резюмирует он.

- Признайся, вот уж необычное дельце!

- А вы уже рассказали Старику?

- Нет, я сейчас загружен работой, и он наверняка перепасует это в