"Фредерик Дар. Глаза, чтобы плакать" - читать интересную книгу автора

- Коль скоро ты идешь домой, не сочти за труд передать Феликсу, чтобы
он приготовил голубую комнату.
- Для Мориса?
- Да... Нам предстоит много работы, так что будет удобнее, если он
поживет с нами.
Прежде чем уйти, Мов одарила меня долгим прощальным взглядом, от
которого я покраснел, как рак.
- Ну, что же, до скорой встречи, Морис...
В ее голосе я уловил едва скрываемое презрение. Как только в коридоре
затих стук ее каблучков, Люсия заперла дверь и, раскрыв объятия, направилась
ко мне.
Я был в ужасе. Актриса решала мою судьбу, не считая нужным узнать мое
мнение. Я был игрушкой в ее руках, это пугало и пьянило.
- Ну, что скажешь, малыш?
- Я ничего не понимаю.
- Все, что я ей сказала, - чистая правда. Эта идея мне пришла в голову
сегодня, во время съемок. Я всерьез займусь твоей карьерой, дорогой, и
сделаю из тебя великого артиста.
- О, Люсия...
- Вот увидишь, а пока я хотела бы с тобой не расставаться...
Едва закончив последнюю фразу, женщина заключила меня в объятия и стала
призывно покусывать мое ухо. Я закрыл глаза.

* * *

Вечером после съемок мы отправились за моим чемоданом. Я не хотел,
чтобы Люсия поднималась в мою убогую каморку, тем более что мне было
запрещено пользоваться лифтом. Однако упрямая актриса настояла на своем.
Некоторое время она не решалась войти, с порога рассматривая почти
монашескую келью, в которую через пыльные форточки едва пробивался свет.
Обстановка явно спартанская: кровать, стенной шкаф белого цвета, газовая
плитка и единственный стул. Из обычных удобств был лишь маленький
рукомойник.
- Ну вот, видите, - пробормотал я. - Полное убожество!
Мне было стыдно за царивший в комнате беспорядок: неубранную кровать,
где простыни не менялись уже месяц, стол, на котором банка из-под сардин и
пустая молочная бутылка соседствовали с зубной щеткой.
Люсия наконец переступила порог и, обернувшись ко мне, улыбнулась:
- Здесь просто замечательно, Морис!
- Вы смеетесь надо мной!
- Вам трудно понять, насколько ваше жилище выглядит трогательно,
наивно, чистосердечно... Здесь все дышит присутствием молодого человека...
Я растерялся. Ее слова казались искренними, но растроганность,
по-моему, шла от снобизма. Я при всем желании не мог понять, какую прелесть
можно было найти в этом душном, пропитанном затхлостью клоповнике.
Люсия подошла к кровати, над которой висела пришпиленная кнопками к
стене фотография моей матери.
- Это твоя мать?
- Да.
- Давно был сделан снимок?