"Фредерик Дар. И заплакал палач..." - читать интересную книгу автора

Я осмотрел шишку. Она была большая, лиловая, а сверху черная точка, как
отверстие. Как будто через эту дырку и улетучилась ее память.
- Ведь у вас должны быть документы. За границу без паспорта не ездят.
Рядом на табуретке валялись ее вещи. Я порылся в них. Но не нашел
ничего путного, кроме носового платка с инициалом "М".
- Ваше имя должно начинаться на "М". Может быть, Мария?
- Мария... Мария... - повторила она.
- Нет, не Мария. Я понял это по тому, как она произносила это имя. Оно
было ей незнакомо.
- Подождите, сейчас еще попробуем... Не торопитесь... Может, Мариетта?
- Нет...
- Закройте глаза... Вот так... Сейчас я буду называть вас разными
именами, которые начинаются на "М". Может быть, какое-то имя покажется вам
знакомым. Правда, Марсель?
- Она открыла глаза.
- Меня зовут не Марсель.
В комнате можно было задохнуться. Я открыл окошко, и шум моря стал
громче... У жары тоже есть свои звуки... Самые прекрасные в мире, на мой
взгляд... От жары все весело потрескивает, хрустит... Жужжит... И всегда
по-разному... Ну просто здорово!
- Послушайте, Мартина...
Жуткая какая-то игра. Я чувствовал себя ужасно. К чему все это может
привести? Если столько времени уходит на то, чтобы узнать ее имя, то
скольких усилий потребуется, чтобы хоть как-то восстановить в ее памяти
прошлое?
- Маргарита?
- Нет...
- Мадлен?
- Нет...
Чем больше имен мы перебирали, тем грустнее становилась она, тем короче
звучали ее неизменные "нет".
- Марта?
Теперь она в ответ только покачала головой. А потом, измученная долгой
пыткой, прикрыла глаза. И уснула. Я на цыпочках вышел из комнаты и
осторожно, приподняв створку, чтобы не заскрипела, закрыл за собой дверь.

3

Снова очутившись в большой прохладной комнате, где завтракали другие
постояльцы, я слегка растерялся. Все они были испанцы. А мне хотелось
поговорить о том, что произошло, но поговорить на моем родном языке. Те же
из обитателей Кастельдефельса, кто говорил по-французски, для долгой беседы
не подходили. Их скудные познания в этом языке ограничивались лишь
несколькими гастрономическими замечаниями.
Папаша Патрисио уплетал свой завтрак, щедро орошая каждый кусок своим
любимым красным вином. Он высоко поднимал бутылку с двойным горлышком, и в
глотку ему лилась ярко-фиолетовая струйка. Увидев меня, трактирщик кивнул.
- Сеньора, хорошо спать, - объявил он с довольным видом.
- Да.
- Она француженка, - счел нужным предупредить я.