"Фредерик Дар. И заплакал палач..." - читать интересную книгу автора Я осмотрел шишку. Она была большая, лиловая, а сверху черная точка, как
отверстие. Как будто через эту дырку и улетучилась ее память. - Ведь у вас должны быть документы. За границу без паспорта не ездят. Рядом на табуретке валялись ее вещи. Я порылся в них. Но не нашел ничего путного, кроме носового платка с инициалом "М". - Ваше имя должно начинаться на "М". Может быть, Мария? - Мария... Мария... - повторила она. - Нет, не Мария. Я понял это по тому, как она произносила это имя. Оно было ей незнакомо. - Подождите, сейчас еще попробуем... Не торопитесь... Может, Мариетта? - Нет... - Закройте глаза... Вот так... Сейчас я буду называть вас разными именами, которые начинаются на "М". Может быть, какое-то имя покажется вам знакомым. Правда, Марсель? - Она открыла глаза. - Меня зовут не Марсель. В комнате можно было задохнуться. Я открыл окошко, и шум моря стал громче... У жары тоже есть свои звуки... Самые прекрасные в мире, на мой взгляд... От жары все весело потрескивает, хрустит... Жужжит... И всегда по-разному... Ну просто здорово! - Послушайте, Мартина... Жуткая какая-то игра. Я чувствовал себя ужасно. К чему все это может привести? Если столько времени уходит на то, чтобы узнать ее имя, то скольких усилий потребуется, чтобы хоть как-то восстановить в ее памяти прошлое? - Нет... - Мадлен? - Нет... Чем больше имен мы перебирали, тем грустнее становилась она, тем короче звучали ее неизменные "нет". - Марта? Теперь она в ответ только покачала головой. А потом, измученная долгой пыткой, прикрыла глаза. И уснула. Я на цыпочках вышел из комнаты и осторожно, приподняв створку, чтобы не заскрипела, закрыл за собой дверь. 3 Снова очутившись в большой прохладной комнате, где завтракали другие постояльцы, я слегка растерялся. Все они были испанцы. А мне хотелось поговорить о том, что произошло, но поговорить на моем родном языке. Те же из обитателей Кастельдефельса, кто говорил по-французски, для долгой беседы не подходили. Их скудные познания в этом языке ограничивались лишь несколькими гастрономическими замечаниями. Папаша Патрисио уплетал свой завтрак, щедро орошая каждый кусок своим любимым красным вином. Он высоко поднимал бутылку с двойным горлышком, и в глотку ему лилась ярко-фиолетовая струйка. Увидев меня, трактирщик кивнул. - Сеньора, хорошо спать, - объявил он с довольным видом. - Да. - Она француженка, - счел нужным предупредить я. |
|
|