"Фредерик Дар. И заплакал палач..." - читать интересную книгу автора

Наверное, Патрисио подумал, что все равно карабинеры каждое утро
являются на пляж и заходят в таверну пропустить по стаканчику.
- Manana...
"Маньяна", то есть, завтра поглядим... В Испании не торопятся... В этой
стране живут все еще былым величием, головокружительные скорости прогресса
так и не затронули здешних людей.
Я в последний раз поглядел на женщину в монашеской постели. Вместо
подушки голова ее покоилась на длинных белокурых волосах. Она походила на
фею из сказки, в нежном лице словно скрывалась какая-то тайна...
Я с трудом отвел взгляд от ее лица. Я мог бы смотреть так на нее всю
ночь напролет, как гениальный скульптор глядит на мраморное изваяние,
вышедшее из-под его руки.
"Маньяна!"
Да, завтра... завтра, может быть, я все узнаю о ней...

2

Мне долго не удавалось заснуть. С пляжа то и дело доносился лай
хозяйского пса по кличке Трикорнио. Он лаял на рыбацкие катера. Их огоньки
вдали сливались в одну светящуюся полосу.
Я никак не мог успокоиться. У себя, в своей темной комнатке, заново
переживал события этой ночи... Сон никак не шел ко мне.
В голове все время прокручивались одни и те же сцены, образы. Они не
исчезали, даже если я открывал глаза, и продолжали жить во мне. Я видел
светящийся треугольник фар, серую дорогу, ряды мастиковых деревьев и ясно
различимый силуэт, кинувшийся мне наперерез. Я тогда и опомниться не
успел... Всю свою волю я направил на то, чтобы резко затормозить,
невероятным напряжением мускулов воспротивиться неизбежному. Я снова
чувствовал удар... И опять в мятущемся сознании, причиняя адские муки,
возникал вопрос: что с ней?
Разбитый скрипичный футляр... И всякие мелочи, на которые я тогда и
внимания не обратил. Но они тоже остались у меня в памяти и теперь, в густой
темноте вдруг появились перед глазами... Я видел разбросанные по асфальту
ключи, обрывки струн... Красную подкладку футляра...
Наконец я стал засыпать, погрузился в глубокий сон, сквозь который
урчало Средиземное море.
Утром, как обычно, меня разбудили ретивые слуги. Их было трое. Неряха
Техеро, ныряльщица Пилар и Пабло, дурачок-подросток, который делал всего
понемногу, но в основном утихомиривал папашу Патрисио, когда тот слишком
злоупотреблял мансанильей.
На заре все трое убирались в столовой и распевали душераздирающие
фламенко, от которых я всегда спасался на пляже. В то утро, едва открыв
глаза, я понял, что беспокойство мое за ночь не иссякло. Снова начали
одолевать всякие тревожные мысли.
Я соскочил с кровати и босиком кинулся в комнату незнакомки.
Трое слуг с удивлением уставились на меня: они еще ни о чем не знали.
- Amigo?* - поинтересовался Техеро.
______________
* Друг (исп.).