"Фредерик Дар. Человек с улицы" - читать интересную книгу автора

Толстячок снова уселся.
- А тебе следует закатить наряд вне очереди, черт возьми! - сказал он
любителю спортивного чтения.
Утробно хохотнув, тот опустил газету на колени.
- Идет! Согласен открыть шесть дюжин устриц. Разве у твоего покойничка
не было телефона? На бульваре Ричарда Уоллеса даже у кухарок есть телефоны!
- Ты прав, - согласился толстячок.
Потянулся к телефонному аппарату, но внезапно сообразил, что все
происходит на моих глазах и я становлюсь свидетелем секретов их чиновничьей
кухни. Любезно улыбнувшись мне, он произнес:
- Все закончено, полковник, не смеем вас больше задерживать.
И придвинул к себе телефон.
Я не пошевелился. Что-то угнетало меня. Я думал о семье погибшего.
Через несколько секунд раздастся телефонный звонок, и незнакомый голос
расскажет жене или матери о случившейся трагедии...
Я шагнул к стойке.
- Пожалуйста, месье инспектор...
Он уже взялся за трубку, но повернулся ко мне. На его мясистом лице
явственно читалось раздражение:
- Да?
- Если хотите, я сообщу сам. Так будет более... более правильно.
Все трое переглянулись, подумав, наверно, что у этих чертовых
американцев "мозги крутятся не в ту сторону". Затем толстячок опустил
трубку.
- Вы очень любезны, полковник. Действительно, если это вас не очень
затруднит... Я запишу вам имя и адрес...
Он протянул мне листок, вырванный из блокнота.
- Скажете вдове, что тело отвезли в госпиталь города Нантера. Нантер,
запомните?
Я кивнул и вышел, не попрощавшись с ними.

2

Это было красивое белое каменное здание, фасад его украшали круглые
окна. Оно было окружено кованой железной решеткой. Дорожка из розового
цемента, шедшая посередине зеленой и ровной, как бильярд, лужайки, вела к
подъезду. Все здесь дышало роскошью и достатком.
Громадный холл был выложен белой и черной плиткой, стояли великолепные
живые растения с зубчатыми листьями. Лестница покрыта ковром пурпурного
цвета, который крепился медными кольцами ручной работы. Я подошел к комнате
консьержки.
Консьержка, скромно накрашенная пятидесятилетняя женщина, должно быть,
настолько прониклась величием "своего дома", что при встрече с незнакомцами
невольно принимала суровый и неподкупный вид.
- Что вам угодно?
Голос ее прозвучал одновременно любезно и снисходительно.
Я прекрасно помнил имя пострадавшего, но все же в приступе
добросовестности еще раз взглянул на клочок бумаги.
- Где квартира месье Жан-Пьера Массэ?
- Третий этаж, налево!