"Сан-Антонио. Смертельная игра" - читать интересную книгу автора

чтобы вернуть аппетит.
- Послушай, Толстый,- бормочу я,- ты сегодня в ослепительной форме.
Тебя что, накачали витаминами? То, что ты мне выложил по поводу
незнакомца, не так глупо... Пойдем возьмем интервью у этого мсье.
Воспоминания о "Мерседесе", который среди бела дня подавал сигналы
фарами, заставляют меня поверить в то, что своим нюхом Берю верно
почуял дичь. Эта деталь, как и национальный заем, не лишена интереса.
Я влезаю в свой вагон и впустую меряю его шагами во всю длину, так
и не найдя моего пятидесятилетнего. Я пробегаю через весь состав,
потом вдоль насыпи, где группы пассажиров обсуждают случившееся: ни
шиша.
- Видишь,- злорадствует Толстый.- Твой дружок пошел погулять.
Кстати, как хоть он выглядел?
Я описываю его. Не успеваю начать, как Берю останавливает меня.
- На нем были штаны из габардина, подстриженные снизу, и серая
поношенная куртка из велюра, так?
- Да.
- Ну вот, старик, слушай, что я тебе скажу, я заметил этого хмыря
еще в Панаме. Он стоял у зала ожидания, в котором ты был, и, похоже,
наблюдал за тем, что происходило внутри.
- 0'кей! Забирай малышкин сундук и мой,- говорю я.- Мы остаемся.
- И что ты будешь делать на шпалах в этой глуши?
- Действовать! - отрезаю я.
- Кое для кого спектакль закончился после первого действия,- острит
Толстый.
Глава II
Что называется, пойти проветриться
- Эй, там! Куда вы претесь? - ревет начальник поезда. Он собирается
исполнить для нас концерт Генделя для тяжелых мотоциклов, этот
жеденачальник. Видно, возомнил о себе невесть что, с тех пор как
уронил одну из своих пассажирок.
Чтобы его успокоить, я целомудренно обнажаю удостоверение.
- С этого надо было начинать,- брюзжит он.
- Отправляйтесь дальше,- распоряжаюсь я.- На ближайшей станции
сообщите властям, а я пока займусь предварительным осмотром.
Электровоз вещает общий сбор длинным свистком в два пальца, и,
когда все занимают свои места, поезд трогается.
Мы остаемся на насыпи одни-одинешеньки: Берю, я и два чемодана -
бесхитростная картина.
- Ну и что мы будем делать в этой дыре? - спрашивает мой напарник,
бесконечно далекий от прелестей пастушеской жизни.
- Ты,- говорю я,- разобьешь лагерь возле тела барышни.
- Зачем?
- Будешь отгонять мух, пока не налетят слепни из жандармерии.
- А ты?
- За меня не беспокойся!
Я карабкаюсь по откосу и выхожу на автостраду, которая проходит
совсем рядом. Отсюда я замечаю славного выродка, который трусит из
глубин вспаханных земель верхом на тракторе.
Он видел, как остановился поезд, и, догадавшись, что произошло что-