"Сан Антонио. Лотерея блатных." - читать интересную книгу автора

Гродю, привыкший к этому, прогуливается среди органов, как манекенщица на
подиуме.
- Много тебе надо?- спрашивает он.
- Полкило,- заявляет Толстяк. Его друг чуть не падает.
- И ты притащился на рынок из-за полкило этой хреноты?
- Ну... Мне сказали, что тут это дешевле, чем в любом другом месте...
Гродю подзывает продавца и просит взвесить указанный объем "приманки",
необходимой моему достойному заместителю.
Я тем временем осматриваю корзину с головами.
- Знаешь, что можно сделать?- спрашиваю я.
- Нет.
- Завтра первое апреля... Старые традиции забываются. А что, если мы
устроим хорошую шутку над Пино? Ярко-красная физиономия Берю освещается.
- А какого рода будет шутка?
- Мы могли бы послать ему коровью голову. Что ты на это скажешь?
Представляешь, он раскрывает дома посылку и оказывается нос к носу с такой
харей!
Он в восторге.
- Я плачу половину,- кричит он в порыве энтузиазма.
- Согласен. Давай найдем какую-нибудь повыразительнее... Смотри-ка, а эта
немного похожа на тебя... Такой же высунутый язык и глупая улыбка. Берюрье
суровеет.
- У тебя очень оскорбительные сравнения, Сан-А. Он осматривает голову,
предложенную мной, и качает своей:
- У нее недостаточно большие рога.
- Верно, только этого ей и не хватает до полного сходства с тобой!
- Что это еще за намеки!
Он делает мне страшные глаза. Он прекрасно знает, что я в курсе его
несчастья, но не хочет, чтобы слух распространился. Если мадам Берюрье
узнает, то может проявить недовольство, от которого пострадает Толстяк.
- Я просто пошутил,- великодушно заявляю я. Он переводит дыхание.
- Погоди,- говорит он.- Гродю выберет нам самую клевую в корзине.
Он делится с ресторатором нашим планом, который тот не находит особо
забавным. Ему трудно себе представить, что в принципе съедобной вещью
можно воспользоваться, чтобы подшутить над приятелем. Но мы настаиваем, и
он, вздыхая, начинает рыться в корзине. Он берет головы за рога и
показывает нам, чтобы мы могли остановить свой выбор.
Мы осматриваем с полдюжины отвратительных трофеев, ища у них сходство с
нашими общими знакомыми, что оказывается не так трудно, как может
показаться. Гродю нагибается поднять седьмую коровью голову, но вдруг
внезапно замирает перед корзиной, качается и валится в лужу крови на полу.
- Твою мать!- орет Толстяк.- Мой приятель потерял сознание!
Начинается суета. Продавец субпродуктов, крепкий малый, скорее широкий,
чем высокий, помогает нам поднять Гродю. Мы тащим его за каменный прилавок
и сажаем на стул.
Продавец снимает с полки литр дешевого коньяка и засовывает горлышко между
клыками ресторатора.
Тот весь белый, как Рождество на Шпицбергене.
- Он что, сердечник?- спрашиваю я Берю.
- Он? Да ты чего! Он крепкий, как Новый мост.