"Сан Антонио. Не мешайте девушке упасть." - читать интересную книгу автора

просто игрушка. Представьте себе прямоугольник с обтянутыми кретоном
стенами, с современной мебелью из светлого дерева, с книгами и безупречно
белым, как невинность девочки, радиоприемником. Электронагреватель
распространяет приятное тепло.
Жизель берет у меня пальто и указывает на диван. Я устраиваюсь так, словно
должен дождаться на нем окончания военных действий. Включаю радио. В
комнату входит медленная музыка. Я довольно улыбаюсь.
- Коньяк или шампанское?
- Ваши губы!
Возможно, это не шедевр оригинальности, но моей медсестричке доставляет
удовольствие. Она садится на диван рядом со мной.
Если позволите, здесь я задерну штору. Во-первых, потому что то, что будет
происходить после этого момента, вас не касается; во-вторых, потому что
если бы я все же рассказал вам о наших подвигах, вы бы отложили эту книгу
и пошли спросить свою жену, не хочет ли она сыграть партийку в
ты-меня-хочешь-ты-меня-имеешь. Единственное, что я могу, вам сообщить, не
нарушая приличествующей джентльмену сдержанности: у моей маленькой Жизель
на высоте не только глазки и сисечки. О-ля-ля, дамы! Если бы вы видели ее
попку, то лет шесть просили бы милостыню, лишь бы получить такую же. От
нее просто глаз не отвести.
Как медсестра она неплоха, но как любовница - просто фейерверк. Я
нисколько не жалею, что воспользовался ее услугами как в том, так и в
другом плане.
Когда я заливаю в желудок стаканчик коньячку - уже одиннадцатый час
вечера. Радио продолжает играть, но на него никто не обращает внимания. На
этом звуковом фоне можно говорить проникновенные вещи, не боясь пауз. Но
музыка заканчивается/и диктор сообщает, что пришло время сводки новостей.
- Закрой ему пасть!- просит Жизель.- Ненавижу новости, которые читают по
этому поганому радио.
Я тяну руку, чтобы выполнить ее просьбу, и - увы!- делаю неловкое движение
и опрокидываю на свои брюки стакан вина
- Безрукий!
- Ничего страшного,- говорит моя цыпочка.- Я смою это холодной водой.
Жизель идет на кухню и возвращается с мокрым полотенцем. Пока она возится
на столе с моими штанами, диктор заливается соловьем. Он рассказывает, что
люфт-ваффе посбивало все английские самолеты, а америкашек вышвырнули из
Северной Африки за меньшее время, чем нужно, чтобы сварить яйцо всмятку.
Все это обычная брехня, которую слышишь и читаешь каждый день. На нее
никто не обращает внимания. Но вот, выложив набор туфты, парень делает
небольшую паузу.
"Последние новости,- объявляет он- Нам только что сообщили, что
полицейский патруль обнаружил на улице Жубер труп знаменитого комиссара
Сан-Антонио. Офицер полиции был буквально изрешечен пулями, две из которых
попали ему прямо в сердце. Имеются предположения, что это месть.
Напоминаем, что Сан-Антонио прославился до войны своими исключительными
способностями в деле сыска".
Не знаю, бывало ли с вами такое, но могу заверить, что посмертные похвалы
по вашему адресу вызывают странные чувства, особенно когда вы находитесь в
обществе киски, которой только что доказали, что очень даже живы.
Жизель смотрит на меня глазами, какие были, наверное, у Гамлета, когда он