"Октавиан Стампас. Древо Жизора ("Тамплиеры" #4) " - читать интересную книгу автора

в Антиохию после смерти или выздоровления трубадура, она ответила:
- О нет, монсеньор, королева Франции должна быть рядом со своим
супругом и его воинством!
При этом она не преминула отметить, как загорелись глаза у
присутствовавшего при этом Эверара де Барра, восхищенного ее ответом.
Людовик хотел было заметить, что далеко не все королевы отправлялись в
поход со своими мужьями, и можно даже сказать, что очень немногие, но он
ограничился лишь словами:
- Благодарю вас, ваше величество, я просто вспомнил вдруг о несчастной
участи жены Бодуэна Иерусалимского во время похода первых перегринаторов.
Сближение Элеоноры и сенешаля Эверара произошло уже в Пергаме, здесь
случилось между ними то, что на куртуазном языке принято было называть
нарушением мезуры, а на тамплиерском именовалось Господним попущением.
Королева осталась весьма довольной всем, кроме собственной легкой простуды,
прицепившейся к ней еще в Никее. В самый ответственный момент Элеонора
чихнула и тем самым чуть было не спугнула желаемые намерения тамплиера.
Потом начался ад - страшный переход через Лаодикийские горы, где турки
ежедневно нападали на крестоносцев, и войско Людовика таяло, как весенний
снег. Королева простудилась не на шутку, бредила, все спрашивала у всех, не
нашли ли случайно какой-то таинственный список, а когда пытались узнать,
что за список, со вздохом отвечала:
- Сие есть тайна великая и прекрасная.
Сенешаль Эверар, знакомый с восточной медициной, сделал все возможное,
чтобы вылечить королеву, и за несколько дней до прихода войска в Анталию
Элеонора стала поправляться. К этому времени у Людовика осталось в два раза
меньше рыцарей, чем у магистра Бернара де Трамбле. Признав, что тамплиеры
гораздо более приспособлены к войне, король попросил сенешаля Эверара де
Барра стать маршалом и командовать остатками королевской армии. В Анталии
между Элеонорой и Эвераром произошел разрыв. Тамплиер заявил королеве, что
не может больше пользоваться Господним попущением, ибо магистр де Трамбле
строго-настрого запретил ему это под страхом изгнания из рядов ордена. Из
Анталии де Барр повел войско берегом Киликии, а король и королева
отправились на судне в Антиохию. Элеонора была вне себя от бешенства - как
посмел какой-то там де Трамбле препятствовать королеве Франции, и как мог
жалкий сенешалишка сделать выбор между приказом магистра и любовью королевы
в пользу первого! В Антиохии августейшую чету встречал прекрасный князь
Раймунд. Увидев его, Элеонора быстро забыла о своих досадах и обидах и
принялась улавливать князя в свои куртуазные сети. Вскоре Раймунд стал
безраздельно принадлежать ей, и она с удовольствием предвкушала, как сюда
заявится несносный Эверар, чтобы увидеть, что она вовсе не страдает от
разлуки с ним, а давным-давно забыла о его существовании.
Вопреки предсказанию ученого грека, трубадур Бернар не умер. С
наступлением весны он поселился в доме, где жил император Конрад, который
хотя и ничегошеньки не понимал в куртуазной поэзии провансальских
трубадуров, считал своим долгом привечать известных служителей изящных
искусств и поэзии.
Бернар наслаждался жизнью, хотя в своих новых кансонах непрестанно
изливал надрывную тоску по "милой соседке", по "нежной ласточке", улетевшей
без него в теплые страны, где царит вечная весна, а с неба постоянно
сыплется манна, и все любят друг друга безмятежно.