"Октавиан Стампас. Древо Жизора ("Тамплиеры" #4) " - читать интересную книгу автора

непробиваемые панцири. Страшное волнение охватило Жана, когда через два
года после смерти Матильды де Монморанси отец сообщил ему потрясающую
новость:
- Завтра, Жанно, к нам в Жизор приезжает черная черепаха со своими
тамплиерами.
Но каково же было разочарование мальчика на другой день! Оказалось,
что черная черепаха всего лишь дряхлый, едва передвигающийся и столь же
трудно соображающий девяностолетний старец, а его тамплиеры - обыкновенные
рыцари в белых плащах с красными восьмиконечными крестами на левом плече.
Рене де Жизор был младшим братом прадеда Жане, Гуго, основавшего
Жизорский замок. Некогда, воюя в Леванте под знаменами великого Годфруа
Буйонского, он заболел какой-то экзотической болезнью, в результате которой
спина его покрылась черной коростой, напоминающей черепаший панцирь, из-за
чего Рене и получил свое прозвище - Тортюнуар, то бишь, Черная Черепаха. С
основателями ордена тамплиеров, Людвигом фон Зегенгеймом и Гуго де Пейном
он в свое время поссорился и даже не был принят ими в храмовники, но после
их смерти таинственным образом умудрился захватить власть в Ордене и
сделаться главой тамплиеров. Когда это произошло, Рене Тортюнуару было уже
за восемьдесят. Он упразднил должность великого магистра и ввел вместо нее
другую - Великого Старца Храма. Гран-саж-дю-Тампль - так отныне величали
главу ордена Бедных рыцарей Соломонова Храма, и это давало лишний повод
говорить о связи Рене Тортюнара с ассасинами. Ходили слухи, что он стоял у
смертного одра шах-аль-джабаля Хасана ибн ас-Саббаха, когда тот испускал
свою многогрешную душу в замке Алейк, расположенном на одной из горных
вершин Ливана.
Преемник усопшего злодея, Бузург-Умид, якобы, еще больше, чем Хасан,
обласкал старого Рене и впоследствии помог ему добиться высшего поста в
ордене храмовников. А еще поговаривали, будто став Великим Старцем Храма,
Рене Тортюнуар вскоре захватил власть и над ливанскими ассасинами,
организовав заговор против Бузург-Умида, которого убили, а на его место
посадили его сына Мохаммеда, полностью подчиняющегося дряхлому Рене.
Впрочем, девятилетний Жан де Жизор ни о чем этом пока еще знать не
знал. Он разочарованно, едва да плача, смотрел на противное лицо
Гран-саж-дю-Тампля и недоумевал, какой же такой силой и премудростью может
обладать этот обтянутый кожей скелет, с плешивой головы которого свисают
длинные и редкие седые пряди, глаза слезятся, а из беззубого рта еле
просачиваются полусвязные обрывки фраз и предложений. Но его принимали со
всеми почестями, угощали роскошными яствами, хотя год был не слишком
изобильный, трубадуры пели ему свои стихи, витязи показывали свое боевое
искусство, устраивая перед пиршественным столом поединки.
Тринадцать тамплиеров, приехавшие в сопровождении своего господина -
один сенешаль, три коннетабля и девять командоров - выглядели несколько
лучше, нежели Рене Черная Черепаха. Правда, молодостью они тоже не
сверкали, но речь их текла плавно и красиво. Особенно ярко звучали рассказы
сенешаля о доблести и подвигах мосульского эмира Эмад-Эддина по прозвищу
Кровопроливец, могущественного владыки Месопотамии. Вот уже пятнадцать лет
воины Иерусалимского короля Бодуэна II сдерживали натиск Эмад-Эддина,
стремящегося освободить весь Левант от европейцев. Он сокрушил множество
крепостей, построенных крестоносцами, и за Евфратом лишь Эдесса оставалась
последней цитаделью христиан, которая не сдавалась сильному мосульскому