"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

продвижение Генриха. Кроме того куда-то вдруг запропастился мой Аттила. И я
досидел до тех пор, покуда не пришло известие, что император приближается к
Вероне. Пришлось наспех прощаться с друзьями, с Конрадом, с которым я очень
подружился здесь, с Матильдой и вечно кашляющим Вельфом. Недолгим было и
мое прощание с Евпраксией. Она посмотрела мне долгим взглядом в глаза, так
нежно и с такой тоской... Затем обняла и поцеловала меня прямо в губы.
- А теперь прощайте, мой единственный рыцарь. Должно быть, нам никогда
уже больше не увидеться.
Покинув замок, я отправился помолиться в храм Святого Зенона, ибо
здесь, в изысканной старинной базилике мы так часто бывали в последнее
время с Евпраксией. Кажется, совершалось служение в честь апостола и
евангелиста Луки. Постояв в храме не более получаса, я вышел, спустился к
реке и увидел, как по другому берегу Этча едет императорский кортеж.
Прячась за кипарисами, я наблюдал, как они приближаются к Торговому мосту,
я видел императора, а также Фридриха Левенгрубе и Гильдебранта Лоцвайба,
Тесселина де Монфлери и Бэра фон Ксантена, а главное, я видел Мелузину, она
ехала верхом на коне и была одета в мужскую тунику и штаны; рядом с ней
ехал какой-то безобразного вида человек - да и человек ли? - с которым она
весело разговаривала.
- Анафема! - сказал я им вслед, сел на коня и отправился в Мантую, до
которой доскакал менее чем за пару часов, да и то потому лишь, что не очень
хорошо знал дорогу. Слава Богу, успел до того, как сползшая с Альп подобно
одеялу с кровати туча разразилась проливным дождем. Имея рекомендательное
письмо от Матильды, я был любезнейшим образом принят в доме капитана
Гвидельфи, где мне выделили одну из лучших гостевых комнат. Чувства
подсказывали мне, что недолго придется пробыть здесь. Я договорился с
Конрадом, и как только он заподозрит неладное, тотчас же даст мне знать.
Несмотря на плотный ужин и множество выпитого вина, ночью очень плохо
спалось. Тревожные мысли жгли и кусали не менее едко, чем москиты, которых
здесь почему-то было Ужасно много, они пищали, зудели и ныли, пуще прежнего
воспаляя мои истерзанные нервы. Когда поутру я отправился побродить по
городу, я понял причину такого изобилия комариного племени - Мантуя была
построена посреди озер и болот, в низинном месте, где Минций, левый приток
Пада, имеет широкий разлив. Кстати, я так и не нашел объяснения столь
неблагозвучному названию реки53 - воды ее были чисты и прозрачны, в их
гладкой зеркальной поверхности отражался небосвод, который на сей раз
отличался глубокой, божественной голубизной. Этот день так и запомнился мне
в этом щемящем сочетании прохладного осеннего воздуха, высоты лазурного
неба и зеркальной чистоты водной глади, и эту картину пронизывало мое
настроение грусти, тревоги и робкой надежды. Я чувствовал, что люблю
Евпраксию и тоскую по ней как никогда.
Я решил, что завтра, если даже не получу никаких известий, все равно
отправлюсь в Верону, но на следующий день какая-то странная лихорадка
приковала меня к постели, меня трясло, я бредил и метался, порываясь
спасать Евпраксию. Люди, окружившие меня заботой, не знали, что это
настоящее имя императрицы Адельгейды, не то бы они устроили переполох. Мне
мерещился Вергилий, он входил в комнату, склонялся надо мной, рассматривал
мое лицо, качал головой и вздыхал. Не знаю, как, но я почему-то знал, что
это именно Вергилий, автор "Энеиды".
Помню, как меня исповедовали, и я признался, что люблю и страстно