"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

которые сообщили нам, что никакая такая императрица до сих пор в Верону не
приезжала. После некоторого допроса нас впустили в замок и предоставили в
наше распоряжение две огромные мрачные комнаты.
- Боюсь, Аттила, как бы мерзавец Петер Борсте не напал на Адельгейду и
ее сопровождающих, если они решили отправиться через другой перевал,-
поделился я своими тревогами с оруженосцем.
- Не думаю, сударь,- отвечал Аттила,- что он рискнет на столь дерзкое
нападение. Адельгейда едет под такой надежной защитой, что никакие
разбойники не страшны ей. Разве что только ужасный Мульцибер. Но как бы то
ни было, нам ничего не остается делать, как только сидеть здесь и ждать.
Какой, однако, мрачный замок. Дозвольте мне, сударь, постелить что-нибудь
здесь в углу, уж больно не хочется ложиться одному в той комнате. Надеюсь,
сегодня-то вы не собираетесь пригреть кого-нибудь в своей постели?
- Прошу тебя, Аттила, Никогда и нигде не упоминать больше об этой
девчонке, слышишь?


Глава XIII
ОСЕНЬ В ВЕРОНЕ

Мы стали жить ожиданием приезда императрицы. Первые дни знакомились с
городом. Наибольшее восхищение у Аттилы вызвал древний римский амфитеатр,
кратер которого занимает колоссальную площадь. Из построек более поздних
выделялись базилики и изысканные дома местных capitani del popolo -
народных предводителей, так назывались здесь наиболее могущественные и
влиятельные люди. Здание коллегии консулов еще только строилось, и я даже
не знаю, где тогда собирались представители этого нововведенного
учреждения, призванного по замыслу веронцев освободить их от участия в
борьбе между папой и императором, на какой бы то ни было стороне. Близость
двух противоположных полюсов, сошедшихся в одно место, чувствовалась. Мы
сразу ощутили неприязненное отношение к себе со стороны веронцев, особенно
в тех местах города, где жили ярые сторонники Урбана. Нас они называли
"чучи"48, причем произносили это слово с величайшим презрением. В воздухе
носился запах близкой грозы, а бесчисленные стаи стрижей, с пронзительным
визгом летающие тут и там, усугубляли ощущение тревоги.
Спустя три дня после нашего приезда в Верону заявились со своими
оруженосцами Гуго Вермандуа и Годфруа Буйонский. Они прибыли так же, после
заката, как и мы. Я был ужасно рад их видеть и тотчас же дал клятву, что
если в Верону препожалует Генрих, я стану являться ему не иначе, как только
под видом призрака. Мы устроили веселую дружескую пирушку, во время которой
я ненароком узнал, что через Бреннерский перевал их переводил все тот же
старина Юрген, Ульрика была при нем и долго не могла решить, чьи ухаживания
предпочесть, покуда не уступила в отдельности сначала Годфруа, а потом
графу Вермандуа.
Меня ужасно огорчила такая распущенность нрава у пятнадцатилетней
девочки, я принялся стыдить Годфруа и Гуго за то, что они так беззастенчиво
обо всем рассказывают. Тут они заметили, как сильно я покраснел, и очень
ловко разными наводящими вопросами разоблачили меня. После этого Гуго
предложил нам троим объявить себя рыцарями Братства Святой Ульрики, и я,
сколько ни артачился, в конце концов выпил полную чашу за таковое новое