"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

- А хоть бы вы были самим императором, что в этом зазорного! - хлопая
глазами, невозмутимо отвечал негодник.- Смею вас уверить, наш Генрих не
приминул бы воспользоваться таким случаем, если и не такое за ним водится.
- Опять ты за свое, мерзавец! Вот уж дождешься, что я отправлю тебя,
да не в Вадьоношхаз, а к отцу, чтоб он как следует наказал, тебя. А себе
возьму в оруженосцы кого-нибудь из местных.
- Дело ваше,- вздохнул Аттила,- но разве ж кто-нибудь из местной швали
сможет так обихаживать вас, сударь? Ведь нет. И вы сами прекрасно знаете
это.
- Знаю,- сказал я.- Но вот нарочно, назло тебе поступлю так, как
сказал. Пусть они не будут так заботиться обо мне, как ты, но зато мне не
придется ежечасно, ежеминутно выслушивать от них всякие гнусные сплетни об
особе императора, которому я служу верой и правдой. И ежели ты, горшок с
горохом, не уважаешь господина, которому я предан, значит, не уважаешь и
меня.
- Вовсе не значит...- начал было Аттила, но увидев мой раскаляющийся
взор, решил прекратить возражения.- Ну да Господь с вами, сударь. Не
сердитесь на меня. Я постараюсь не беспокоить больше сахарную особу вашего
Генриха. Смотрите, она уже выбирается на берег. Эх, сударь, опоздали!
Последние слова, разумеемся, относились не к особе императора, а к
девице, которая, увы, и впрямь уже выбралась на берег и исчезла в
прибрежном кустарнике.
- Запомни,- вновь заговорил я после некоторого молчания и
замешательства,- что бы ни болтали о Генрихе, каких бы наигнуснейших
сплетен не довелось тебе услышать, Генрих - император. Он самый главный
государь во всей вселенной, он доверенное лицо Господа Бога на земле.
- Выше папы?
- Не выше. Почти наравне. А в каком-то смысле и выше.
- А Алексей? Он ведь тоже называется императором.
- Алексей - схизматик3. Да, он тоже император и тоже заслуживает
почитания, но он гораздо ниже Генриха, точно так же, как
константинопольские иерархи ниже римских. Потому что схизматики.
- Хорошо, я постараюсь,- снова глубоко вздохнув, сказал Аттила.
Разговор о светской и церковной власти на земле утомил его, и он снова
принялся сравнивать достоинства придунайских земель с недостатками
прирейнских, в конце подытожив:
- Эх, сударь, поскорее бы вам завоевать какой-нибудь город да
разбогатеть, чтобы мы могли со спокойной совестью вернуться в родные края и
зажить счастливо и мирно.
Славу Богу, он умолк, глядя на воду и грустя о родном Вадьоношхазе, а
я мог позволить себе предаться самым разнообразным мечтаниям, коими душа
моя в то время полна была через край. Ах уж эти юношеские мечтания, святые
и наивные, внешне глупые, но если разобраться - необыкновенно мудрые.
Сколько лет прошло с того утра на Рейне, а разве, если положить руку на
сердце, избавился я от тех моих юношеских грез? Сколько пережито,
выстрадано, прочувствовано и переосмыслено, как многое погибло, рухнуло,
отсохло, улетело, а где-то глубоко-глубоко внутри я все тот же и какая-то
сверхгреза, какая-то верховная мечта все еще руководит мною, и дай Боже,
чтобы она не оставила меня до того часа, когда в последнем содрогании я
испущу дух свой.