"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

- Да бросьте вы, герцог,- вновь вмешался Вермандуа.- Бабы - вот
единственное, что интересует вашего Генриха. Мужская немощь - вот
единственное, что обижает его и двигает его на всякие глупости.
- Разве император немощен? - удивился я.
- А вы и не знали! - рассмеялся Гуго.- Немощен и очень даже давно. Он
слишком рано начал развратничать, хотя природа не наградила его сильным
зарядом и по сравнению со всеми своими друзьями он всегда выглядел по этой
части слабаком. Постепенно это стало его так раздражать и бесить, что он и
вовсе стал неспособный. Бедняжка! Вот уж сколько лет он может кое-как
уговорить своего маленького хозяинчика чуть-чуть окрепнуть лишь в том
случае, если женщину, которую Генрих пожелает, на его глазах вспашут
двое-трое, а то и четверо других пахарей. Вот и сегодня, посмотрев, как это
делаю я, Генрих почувствовал, как кое-что шевельнулось, после Боэмунда он и
вовсе воспрянул, но этот ксантенский медвежина полностью его разочаровал,
встрепенувшийся гусь опять превратился в издыхающего чахлого гусенка. Он
надеялся, что вы, Зегенгейм, разожжете его, но вы-то как раз окончательно
все испортили со своими крестными знамениями и чтением молитв. Тысячу
сарацин вам в печенку!
- Подождите-ка,- перебил я графа Вермандуа.- Вы так уверенно говорите
обо всем. А как же тогда забеременела императрица, если, как вы
утверждаете, Генрих совершенно не способен?
- А это уж вам лучше знать, проказник,- с блудливой усмешкой ответил
Гуго.
- То есть?! Что вы имеете в виду? - Меня к этому моменту уже сняли с
лошади и усадили связанного на траву, так что я даже мог возмущенно
подпрыгивать. У меня вдруг появилась надежда, что они не станут топить меня
в водах Регница.
- Перестаньте, граф! - тоже улыбаясь, обратился к Вермандуа Годфруа.-
Видите ли, Зегенгейм, Гуго полностью верит молве о том, что вы были
любовником Адельгейды, и что ребенок, которого она носит - от вас.
- Какая чушь! Я впервые увидел ее утром перед свадьбой, потом на
свадьбе, потом я получил рану во время поединка с Гильдериком, а покуда
очухивался, император и императрица переехали в Бамберг. В это время, судя
по всему, она уже понесла приплод.
Оправдываясь, я почувствовал, как покраснел. Мне, как бы то ни было,
казалось по-идиотски лестным, что молва приписывает мне любовную связь с
Евпраксией. Теперь, когда император перестал существовать для меня, я даже
мечтал бы, чтобы ребенок и впрямь был мой. Только увы, от одних разговоров,
даже самых задушевных, какие велись между мной и Евпраксией, никакой
ребенок не мог зачаться.
- Клянусь, что ребенок Адельгейды не от меня.
- Тогда от кого же? - изумился Гуго.- Неужто все-таки от Гильдерика?
- Перестаньте молоть вздор,- сказал Годфруа.- Я себе все объясняю
следующим образом. Поначалу Генрих так сильно влюбился в Адельгейду, что у
него появилась надежда на восстановление мужского достоинства. В первые дни
после свадьбы он еще испытывал достаточно пыла, чтобы исполнить свой
супружеский долг. Тогда же и произошло зачатие. Но постепенно он стал
охладевать к ней и, поскольку она не оправдала его тщетных надежд,
разочаровываться. Мне доподлинно известно, что он стал склонять ее к
участию в свальном грехе, ибо действительно мужчина просыпается в нем