"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

политик, великая душа; он провел блестящий итальянский поход, взял Рим;
благодаря его хитростям и титаническим усилиям в Германии возобладал мир;
он умеет любить и ненавидеть от всей души, и умеет прощать, как простил
свою жену Берту, простил неблагодарного Вельфа, помирился с Гартвигом и
многими другими. Даже в своих ошибках и заблуждениях он величав. Неужели же
он мог унизиться до такой мелкой интриги, как подделка любовных писем?
Вдруг мне вспомнилось, что сегодня впервые в жизни я убил человека,
своего врага, Гильдерика фон Шварцмоора. Убил не в честном поединке, а в
суматохе, в свалке, где, быть может, он сам не видел, кто я такой, и чей
меч пропарывает ему грудь. Да ведь и я сам не видел, кого протыкаю
Канорусом... Тело Гильдерика бесконечно валилось и валилось на меня, покуда
я не заснул.
Проснувшись, я вскочил на ноги и, глядя на яркий солнечный день,
первым делом подумал, что проспал и опоздал куда-то безнадежно. Я побежал
вон из дома, на ходу надевая тунику, подпоясываясь и растирая ладонью лицо,
сбрасывая с него остатки сна. Около входа в пфальц я встретил своих друзей,
рыцарей Адельгейды. Они сообщили мне, что императрица находится уже в
монастыре Архангела Михаила, где содержится со всеми почестями, только под
замком, а император вдруг сильно занедужил, у него началась горячка, он
лежит в своей опочивальне в окружении докторов. Сообщение о браке Матильды
Тосканской с молодым Вельфом Швабским произвело на него удручающее
впечатление, и он приказал Конраду заняться всевозможными военными
приготовлениями на случай похода, а может статься и отражения натиска, ибо
при желании баварское войско могло через пять дней стоять под стенами
Бамбергского замка.
На рассвете сегодня был послан гонец с личными поздравлениями Матильде
и молодому Вельфу от императора Генриха IV.
Сказано: утро вечера мудренее. И впрямь, сейчас, поутру, мне все
казалось простым и ясным. Ни Генрих, ни Евпраксия не были ни в чем повинны,
их обоих втянули в чью-то злую интригу, дабы накануне серьезных испытаний
внести разлад в дом, семью и душу императора. Скорее всего, в интриге был
замешан покойный Шварцмоор. Может быть, и Клотар. Кстати, тела обоих,
обмытые, обряженные и положенные в гробы, уже стояли в главной церкви
монастыря Михаила Архангела, готовые к отпеванью. Я не мог не пойти туда.
Лица покойников уже успели побелеть и осунуться. Я смотрел на своего
недавнего ненавистного врага и не чувствовал к нему никакой прежней злобы.
Лицо Гильдерика было по-прежнему красивым, смерть придавала ему даже
какой-то новой, значительной красоты, а когда началось отпеванье, мне даже
показалось, что какая-то тихая и блаженная улыбка появилась на его тонких
губах, словно некая замечательная истина открылась ныне не только душе, но
и телу Гильдерика, телу, которое в скором времени переварит в себе земля.
Мне было искренне жаль, что именно мой Канорус разлучил это красивое и
сильное тело с душой, которая, быть может, тоже со временем стала бы
красивой и возвышенной. Еще я подумал, что наверное не часто убийцы
провожают на кладбище убитых.
Гильдерика фон Шварцмоора и Клотара фон Кюц-Фортуну похоронили на
кладбище монастыря Михаила Архангела.
Архиепископ Гартвиг, производивший обряд отпевания и захоронения,
наложил на нас с Люксембургом епитимью и усадил переписывать Евангелия.
Вскоре выяснилось, что покуда я успеваю переписать страницу, Люксембург