"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

Я никак не мог избавиться от ощущения, будто она старше меня, хотя
ведь мы были с нею одногодками. Но не мудрено, ведь она уже успела побывать
замужем и пережить смерть молодого супруга, а затем в нее влюбился сам
император и стал ее вторым мужем. Как я жалел о том, что мне всего лишь
восемнадцать, а не под тридцать, как красавцу Годфруа Буйонскому, или хотя
бы не двадцать два. Я согласился бы и на двадцать один.
Постепенно разговор зашел о детстве, и я с увлечением принялся
рассказывать о нашем Зегенгеймском замке и поместье Вадьоношхаз, где прошли
мои нежные годы.
- Меня одновременно учили трем языкам - немецкому, венгерскому и
латыни, и весь мир я воспринимал в трех именах. Может быть, поэтому у меня
никогда не возникало сомнений в том, что Бог един в трех лицах. Возможно,
мне казалось, что и у мира не четыре, а три стороны - первая расположена по
левую сторону от Линка, где находится замок моего отца; вторая - на правом
берегу реки, где Вадьоношхаз; а третья - там, где Пожонь23.
- Пожонь?
- Ну да, так по-венгерски называется - Пресбург, который расположен на
другом берегу Дуная. Мои родители часто ездили туда и брали меня с собой, и
я считал это настоящим путешествием. Мне казалось, что мир огромен, на
одном его конце лежит Пожонь, на другом, чуть подальше Пожони, Иерусалим, а
на третьем - Рим. Я рано научился читать. Отец сам занимался моим
образованием. Я узнал, что множество облаченных в латы рыцарей, блеск
оружия, топот большого количества лошадей и развевающиеся штандарты - все,
что я видел однажды у нас в Зегенгейме в возрасте трех лет и что так
поразило мое детское воображение - это была война Генриха против Газы. К
счастью, эта война Империи против Венгерского королевства никак не
отразилась на взаимоотношениях между жителями левого и правого берега
Линка, между моими родителями и дедами. Меня же куда больше с некоторых пор
стало волновать, что Святый Град находится во власти сарацин24, которые
представлялись мне дикими, навьюченными всяким скарбом,
полулюдьми-полуверблюдами. В самом слове "сарацин" чувствовалась некая
тяжкая обуза. Отец обещал мне, что когда я вырасту, я освобожу Гроб
Господень от этих нелюдей.
- А где вы видели верблюдов? - с любопытством спросила Евпраксия.
- У нас в замке есть шпалера25, на которой изображен град Иерусалим,
пальмы, купола храмов с крестами, Голгофа, а в углу - караван верблюдов.
Когда я мечтал об Иерусалиме, я всегда приходил полюбоваться на эту
шпалеру.
- А когда отец решил выдать меня замуж за Генриха Штаденского,-
сказала императрица,- меня везли в Саксонию на верблюде. Он входил в часть
моего приданого. Высокий такой верблюд, стройный. Не знаю, куда он потом
подевался. Мне тогда было двенадцать лет, я испытывала одновременно и
страх, и жгучий интерес. Мы ехали через Волынь, Польшу, Прагу, пока не
добрались до Кведлингбурга... С тех пор, вот уже шесть лет как я живу в
Германии.
- Поразительно, как хорошо вы научились говорить по-немецки!
- В Киеве меня, моих сестер и братьев с ранних лет научали языкам -
латыни, греческому, немецкому, польскому, даже немного венгерскому и
французскому. К тому же я потом еще основательнее изучила языки и науки в
Кведлинбурге, в монастыре у своей будущей золовки Адельгейды, сестры