"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

в душу ко мне закралось подозрение.
Посоветовавшись с Конрадом, мы все единодушно решили, что оставаться в
Мантуе тоже не безопасно, в любой момент сюда может нагрянуть отряд
императора, если не сам Генрих. Надо было ехать в Каноссу, путь туда лежал
не близкий, более шестидесяти миль. Лишь немного передохнув, мы
отправились. На сей раз Евпраксия путешествовала с большими удобствами - ее
уложили в двухосный дорожный экипаж, запряженный парой лошадей, на дне
повозки было устроено отличное, мягкое ложе. Отдав Гипериона вознице, я сам
сел на козлы. Вскоре мы достигли берегов самой крупной реки Италии.
Широкий, почти как Дунай около Зегенгейма, Пад, который древние лигурийцы
именовали бездонным, сонно нес свои прохладные воды в Адриатику.
Переправившись через Пад, поехали дальше. Мне казалось, что пути не
будет конца, но вот уже стало светать, а когда солнце встало из-за
горизонта слева, вдалеке показались величественные очертания Каноссы,
неприступного замка Матильды. Вскоре можно было уже различить зубцы на
стенах и башнях, флаги на высоких остроконечных шпилях, силуэт собора, ряды
надежных укреплений, трижды обвивающих крутую и высокую гору, подобно змее
свернувшейся спиралью вокруг кочки. У подножия горы находился вход в
туннель. Этот туннель прогрызал гору снизу до середины и выходил наружу
возле второго ряда оборонительных укреплений. Отряд стражи занял боевую
позицию у входа в туннель, как только мы подъехали. Я сказал, что в гости к
Матильде пожаловала императрица Адельгейда, и сам в сопровождении троих
стражников отправился наверх в замок. Покуда мы поднялись, покуда меня
приняла Матильда, покуда мы с ее доверенным лицом спустились вниз, прошло
не менее полутора часов, и уже совсем рассвело, солнце поднялось над
горизонтом на порядочную высоту.
Уже давно наступило утро, Христофор, а Евпраксия по-прежнему
оставалась мертвой, и все больше нарастающее подозрение разрывало мне душу.
Бездыханное тело уложили в постель в одном из залов замка, где весело
плясало пламя камина. Роскошная мебель, ковры, сундуки и подсвечники
свидетельствовали о богатстве хозяйки Каноссы, сделавшей свое имение
недосягаемым для охотников гнездом горной орлицы. На спинке кровати, в
которую уложили Евпраксию, я сразу заметил изображение смерти, и это
испугало меня, как недоброе предзнаменование, но затем я увидел рядом со
скелетиной лису, разглядел другие фигуры, вырезанные весьма искусным
мастером по поверхности дуба, которую затем хорошенько проморили. Все
фигуры изображали собой персонажи басен, многие из которых мне были
знакомы. Безносая была персонажем басни "Лиса и смерть", в которой, как
известно, хитрая лисица обманывает саму смерть, и я стал молиться о том,
чтобы лиса, а не жуткий остов с черными провалами глаз, стала
предзнаменованием. "Будь лисой, любовь моя, Евпраксия,- мысленно шептал я,-
уйди от смерти!" Но время шло, день уже давно вступил в свои права, а тело
прекраснейшей из женщин оставалось бездыханным. Я заглядывал в лица
окружающих меня людей и видел в них точно такое же осознание беды, какое
нарастало во мне.
Одно только было непонятно. Если отец Лоренц нарочно все подстроил,
чтобы отравить Евпраксию, зачем ему понадобилось отдавать нам ее тело?
Какой-то сложнейший политический ход Генриха, который трудно пока вычислить
и проследить? Все может быть. Генрих так коварен. Трудно даже вообразить,
что он мог замыслить в своем стремлении стать поистине императором Римской