"Октавиан Стампас. Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) " - читать интересную книгу автора

хотели забрать, но я с величайшим трудом смог воспротивиться этому, сказав,
что они могут убить меня, но я обязан довершить свой обряд.
- И сколько они обещали ждать?
- Нисколько. Они ушли, сказав, что немедленно явятся сюда вместе с
Генрихом. Поэтому вы сейчас хватайте свой меч, угрожайте мне, ударьте меня,
да посильнее, чтоб я упал, и после этого берите Адельгейду и исчезайте. Да
поможет вам Бог!
У меня не было времени осмысливать, хорошо ли я поступаю, размахивая
мечом в доме молитвы и ударяя священника. Я сделал так, как мне сказал отец
Лоренц. Конечно, едва ли Архангел Гавриил бил врагов-язычников кулаками, он
просто взял девушку и унес ее на небо. Но если бы отец Лоренц стал
объяснять императору Генриху IV, что императрицу Адельгейду унес светлый
юноша Гавриил Архангел, вряд ли бы Генрих поверил ему, и неизвестно, что
сталось бы тогда с Лоренцом. Поэтому я весьма сильно и так, чтобы остались
следы побоев, ударил священника в лицо, он повалился на пол, а я,
размахивая Канорусом дабы отпугнуть остальных присутствующих, подбежал к
гробу, вытащил из него холодное и неживое, удивительно легкое тело
Евпраксии, и кинулся бежать с ним вон из часовни. Никто не преградил мне
путь, хотя теперь я был с ношей и почти не мог размахивать мечом. Я никого
не видел, но мне сдается, в ушах у меня звучало хлопанье крыльев, и я
уверен, что Архангел, спасший девушку-христианку от гонителей, выполнявших
приказ Веспасиана, витал надо мной в те мгновенья. Не помню, каким образом
удалось мне взобраться в седло, не выпуская из рук тело Евпраксии. Кажется,
кто-то помог мне в темноте. Мне казалось, что Генрих со своей бесовской
сворой вот-вот нагрянет, а ведь я даже не имел права погибнуть за
Евпраксию, иначе тело ее было бы предано поруганию, а может быть, даже
отвезено на Броккум и сброшено в страшный черный колодец.
Я поскакал в сторону храма Святого Зенона и вскоре увидел летящих
навстречу мне моих друзей, рыцарей той женщины, которую я прижимал к своей
груди. Торопливо и сбивчиво поведав им обо всех последних событиях, я
сказал, что любое промедление может стоить нам жизни, а умирать нам нельзя,
ибо мы еще не спасли императрицу и не отняли Иерусалим у магометан. Вместе
с оруженосцами мы составляли отряд из десяти человек, но при Генрихе мог
оказаться отряд раза в два больше. Лишь немного нам все же пришлось
задержаться. Мудрый Люксембург предложил сделать великолепную перевязь из
плащей, с помощью которой Евпраксию привязали к моей спине так, чтобы ее не
трясло, и чтобы я мог надежнее управлять конем.
И вот мы устремились в сторону Мантуи. Трудно передать состояние, в
котором я тогда находился. Да, я был весь охвачен мыслями о происходящих
событиях, горевал о погибшем Иоганне, боялся, что за нами мчится погоня. Но
больше всего, и чем дальше от Вероны, тем тревожнее, я волновался о том,
почему так холодно тело Евпраксии. Неподвижность и холод, сковывающие мою
возлюбленную, внушали мне невыносимый страх. Отец Лоренц успел сказать мне,
что она должна проснуться к рассвету, но впечатления гроба, мертвенной
бледности и неподвижности угнетали меня. Добравшись до Мантуи, мы тотчас же
отправились во дворец Матильды Тосканской, где нас дожидался с нетерпением
Конрад. Тело Евпраксии отвязали от меня и уложили в постель. Императрица
выглядела мертвой, и ничто не намекало на то, что это всего лишь глубокий
сон. Черты бледного лица обострились, губы посинели, лоб был холоден, как
лед. Жутко было смотреть на это царственно-красивое мертвое лицо, и впервые