"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

автострады, пролегавшей между Минском и Могилевом. Автострада запружена
людьми. Нескончаемый пестрый людской поток лился в сторону Могилева...
В раскрытое окно донесся еле уловимый прерывистый шум моторов. Еще
несколько томительных минут - и завывающее урчание наполнило палату.
Раненые, до этого переговаривавшиеся между собой, умолкли. Наступила
тишина...
Люба уловила знакомый нарастающий свист бомбы. Нет ничего хуже, если не
видишь, куда она падает, эта [132] свистящая бомба. Поэтому так страшны
бомбежки в лесу и в населенных пунктах.
Люба отпрянула от окна, прижалась к стенке, съежилась в напряженном
ожидании. В такие мгновения хочется стать горошинкой, чтобы в тебя не попал
осколок. Страшный взрыв тряхнул стены. С потолка обвалилась штукатурка,
колючими слезами брызнули из окон стекла. Люба кинулась к открывшейся двери.
Но на пороге остановилась. Что-то заставило ее оглянуться, и она увидела
десяток пар устремленных на нее глаз.
Воздух всколыхнулся от нового близкого взрыва. Люба метнулась к
лестнице. Ей казалось, что взгляды тяжелораненых сверлили ей спину и тогда,
когда она стремглав бежала по ступенькам вниз, когда вынырнула из завешенной
одеялом двери во двор. Но побороть страх и остановиться не хватало сил.
Люба не помнила, как она попала в глубокую щель, вырытую под дощатым
забором. Но страх ее не проходил и здесь. Прижавшись к глинистому углу щели,
она смотрела вверх - на пикировавший бомбардировщик. Любе казалось, что если
бомба упадет даже рядом, то земляные стенки щели сдвинутся и раздавят ее.
Вой самолета уже над самой головой. От его брюха отделился рой черных
точек. Мелкие зажигательные бомбы устремились к земле...
Деревянное здание школы вспыхнуло мгновенно. Из щели Любе было видно,
как над крышей заплясало пламя. Слух и сердце резанули крики, несшиеся со
второго этажа. Перед глазами встала палата, раненые на койках, напряженные
взгляды, устремленные на нее, убегающую вниз по лестнице. Люба вскочила на
ноги и тут же увидела, как из окон нижнего этажа выскакивали легкораненые.
Им помогали санитары.
- В палаты! На второй этаж! Не. трусить! - раздался знакомый голос
Виктора Степановича Савченко. Это "не трусить" точно вытолкнуло Любу из
убежища. Когда бежала к завешенным одеялом дверям школы, почему-то вспомнила
спор ведущего хирурга госпиталя с дежурным врачом о том, где размещать
тяжелораненых - на первом или втором этаже. Решили, что тяжелораненые
задержатся надолго в госпитале и им спокойнее будет на втором. А зря...
[133]
Согнутая фигурка девушки в белом халате скрылась в дверях горящего
дома.
Навстречу дохнуло жаром, в нос, в глаза ударил едкий дым. Люба
стремглав пронеслась вверх по знакомой лестнице. Вбежав в палату, наткнулась
на ползущих к дверям раненых.
Но какую надо иметь девушке силу, чтоб поднять взрослого беспомощного
мужчину? Люба попыталась взять на руки первого попавшегося на пути раненого,
однако ей удалось только приподнять его. Волоком потащила к краю лестницы.
Потом бросилась за вторым, третьим, четвертым... Израненные люди,
превозмогая рвущую тело боль, стараясь заглушить ее диким нечеловеческим
криком, катились вниз по ступенькам, где их подхватывали санитары. Некоторые
задерживались на лестнице, их толкали катившиеся сверху.