"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

а две - справа. Слева же колонну защищали лес и болото...
Вскоре все разосланные Маслюковым по колонне опять собрались у "эмки"
начальника политотдела. Отошли на обочину дороги и улеглись на траве.
Начали, докладывать Маслюкову о проделанном. Младший политрук Полищук Сергей
Иванович - помощник начальника политотдела по работе с комсомольцами -
белозубый, чернобровый красавец, рассказал, что люди, пришедшие с
полковником - отличить их легко по автоматам и брезентовым ремням на
гимнастерках - заглядывают в кузова машин, распространяют панические слухи.
Полищук подозревает, что все они переодетые фашисты, бывшие белогвардейцы и
сейчас присматриваются к нашему оружию, оценивают наши силы...
У пушки, которую недалеко окапывали артиллеристы, послышался шум:
- Поставьте орудие на левую сторону! - требовал чей-то голос.
- Зачем? По воробьям стрелять? - это возражал [91] сержант, командир
орудия. - Со стороны леса танки не подойдут, товарищ младший лейтенант.
- Не рассуждать! От имени полковника из штаба армии приказываю: сейчас
же перетащить орудие на левую сторону! Я адъютант полковника!
Младший политрук Лоб торопливо поднялся и побежал к орудию.
- Ты кто такой? - грозно спросил он и, не дожидаясь ответа, твердо
приказал: - Руки вверх! Брось автомат!
Младший лейтенант испуганно вытаращил глаза, скосил их на поднятый
пистолет. Вдруг он шарахнулся в сторону, и железная дробь автоматной очереди
разбудила задремавшую колонну.
Крутнулась земля под ногами Лоба, стала дыбом вместе с колонной, с
мечущимися рядом людьми и тупо ударила по голове...
А младший лейтенант продолжал стрелять. Веером разлетались
стремительные светлячки трассирующих пуль, кусали борта машин, секли стекла
кабин, уносились в звездную глубину неба.
Лежал на обочине дороги и бился головой о пересохшую землю младший
политрук Лоб. Бросились в кювет, в траву все, кто был рядом. А адъютант
"полковника" все стрелял и быстро пятился в поле, надеясь растаять в
предрассветных сумерках. Вот он уже минул огневую позицию орудия...
Сержант, ловкий и крепкий парень, улучив момент, когда адъютант
повернулся к нему боком, подхватился на ноги и со всего размаху ударил его
прикладом винтовки по голове. Автомат захлебнулся...
К месту схватки подбежали Маринин, Маслюков, бойцы...
Маринин дрожащими руками расстегнул набухшую от крови гимнастерку Лоба,
а тот в беспамятстве захлебывался в собственной крови, легшей темной
дорожкой между уголком рта и подбородком.
- Не надо, товарищи... Не поможет... - вдруг прошептал он. - Жене...
Ане передайте в Полоцк, пусть сына назовет Гришей... Бейте фашистов...
Отомстите...
Его мокрые, в запекшейся крови губы еще что-то шептали, но разобрать
слов уже было нельзя. Лоб раз - другой вдохнул воздух, и глаза его покрылись
[92] смертной мутью, застыли, а голова безвольно свалилась набок.
Молча стояли вокруг товарищи, потрясенные этой неожиданной, нелепой
смертью. Не было больше беспокойного, горячего парня - Гриши Лоба - хорошего
товарища, настоящего коммуниста...
Подошли к убитому адъютанту. Сержант уже успел расстегнуть его
гимнастерку.
- Полюбуйтесь, - встретил он подошедших горькими словами, - полюбуйтесь