"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

раздумье и были адресованы главным образом своему соседу - молоденькому,
щуплому бойцу, руки которого от намотанных на них бинтов напоминали огромные
культи.
- Боевое знамя - это, брат, что сердце у человека, - тихо, но внятно
говорил Морозов. - Есть у части знамя - будет она жить, если даже все, до
последнего бойца, погибли. Потеряли знамя - нет части. Нет и не будет, пусть
уцелел весь ее личный состав. И никакого прощения никому. Позор и презрение!
А чтоб искупили вину за потерю знамени - всех командиров и бойцов рассылают
по разным полкам, а номер части навсегда вычеркивают из списков Красной
Армии.
- Да-а, - поежился раненый солдат, прижимаясь к спинке кабины
грузовика. В его широко раскрытых глазах отражались отблески далекого
пожара. - Я под знаменем, - задумчиво произнес он, - присягу воинскую
принимал...
Любе представилось это знамя - огромное, тяжелого красного бархата; оно
чуть колышется во главе выстроенных для парада войск, к нему по очереди
подходят солдаты и клянутся в верности Родине... Подходит Петя Маринин -
красивый, стройный, такой, каким видела она его на вокзале в Киеве... Это
было всего три недели назад, а кажется - целая вечность. Где он - Петя?..
Не догадывалась Люба, что Петр Маринин едет по этой же дороге, в этой
же колонне, метрах в двухстах впереди. Не подозревал и Петр, что Люба рядом
с ним. Усталый, он пристроился у кабины грузовика и не заметил, как
задремал. Ему приснилось, что колонна выехала на асфальтированную дорогу и
машина ровно, без тряски, понеслась вперед. Хорошо ехать. Машине тоже легко,
не слышно, как и мотор работает. И вдруг - самолеты! Летят над самой дорогой
и строчат по колонне из пулеметов. Петр не может подняться. Кажется, ноги и
руки свинцом налились.
- Маринин, Маринин! - услышал он голос Гриши Лоба.
А потом:
- Маринина, кажется, убило... От этих слов Петр одеревенел. Теперь
понятно, почему он не может пошевелиться...
- Маринин, Маринин, ты живой или нет?!
И тут Петр проснулся. Машина стояла, в кузове - ни души, где-то били
пулеметы, а над машиной пролетали светлячки трассирующих пуль.
- Маринин! - донесся голос Лоба из-под машины. Придя в себя, Петр
тотчас свалился на землю.
- Где мы? Что делается? - растерянно спросил он"
- Черт его знает! Заехали невесть куда - и вдруг со всех сторон
стрельба. Минут пять как бьют. Ждем, что начальство решит. Наверно,
броневик, вперед послали...
Лоб и Маринин, припав к земле, настороженно осматривались. Поле убегало
от дороги в густую, непроглядную темень. На фоне неба впереди колонны
чернела хребтина не то далекого леса - лиственника, не то близкого
кустарника. Ластящийся к земле легкий ветерок дышал в лицо запахами чебреца,
тротила и перегоревшей земли.
Огонь прекратился. Впереди загудели моторы, и все бросились к машинам.
Но только голова колонны тронулась, как с трех сторон опять раздалась
трескотня пулеметов и в воздухе замелькали трассирующие пули. Машины
остановились. Обстрел снова прекратился.
От головы колонны прибежал взволнованный старший батальонный комиссар