"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

к чему. Морозов, поеживаясь от утренней прохлады, постоял у огромного
фанерного щита, лениво перечитал знакомые объявления: "В воскресенье, 22
июня, состоится концерт артистов эстрады" - "Выезд на рыбалку в 5 часов
утра. Сбор у клуба..." - "Сегодня в пионерском лагере родительский день..."
Из недалекой палатки послышался приглушенный говор. Морозов узнал
бубнящий голос младшего политрука Гарбуза и вспомнил, что сегодня Гарбуз
уезжает в свой первый отпуск - на Кубань. Вздохнул с завистью, [28] подошел
к палатке и, увидев откинутый полог, нырнул под парусину.
На пирамидальной верхушке палатки играли блики только что взошедшего
солнца, и изнутри казалось, что парусина источает мягкий желтый свет. При
этом свете Морозов разглядел в палатке трех офицеров, среди них - Гарбуза. В
одних трусах и тапочках на босу ногу все они занимались кто чем, беззлобно
переругиваясь.
- Уже поднялись, краса и гордость танковых войск? - насмешливо спросил
Морозов, присаживаясь на табуретку.
- А я почти не спал, - ответил Гарбуз, откусывая нитку, которой
пришивал к гимнастерке свежий подворотничок. - Попробуй усни: три года дома
не был... Эх, и погуляю! На всю Кубань свадьбу отгрохаю!
- Зря командир бригады отпускает тебя сейчас, - недовольно заметил
чистивший на гимнастерке пуговицы белоголовый лейтенант.
- Ты насчет футбола? - насторожился Гарбуз.
- Угу. Продуем без тебя артиллеристам, как миленькие.
Гарбуз, сверкнув своими глазищами, помолчал, сердито посопел,
раздумывая, как бы едче, по своему обыкновению, ответить, и, видать ничего
не придумав, приглушенно зашипел:
- Знаешь что, хлопче?.. Я родился человеком, а не футболистом. Вот
вернусь с молодой женой, тогда и в футбол будем играть.
- С женой? - изумился Морозов, хитро щуря глаза. Молодежь грохнула
смехом. Густо захохотал и Гарбуз.
- Тише, черти! - затряс кулаками Морозов. - Лагерь разбудите!
И вдруг, словно в насмешку над его словами, прокатился тяжелый,
стонущий гул. Мелко задрожала земля от артиллерийских ударов.
В стороне границы, от края до края, полыхали вспышки орудийных залпов,
отражаясь в широко раскрытых встревоженных глазах выскочивших из палатки
Морозова, Гарбуза, белоголового лейтенанта.
- Братцы, война! - выкрикнул лейтенант. Его глаза горели жаждой
подвига.
- Война! - хрипло повторил Гарбуз. [29]
- Война! - шепнули побелевшие губы Морозова.
Умолкли птицы в недалеком березняке, стыдливо спряталось за багровую
тучу взошедшее солнце. А на западе бухало и гремело; серая ветошь редких
курчавых облаков озарялась кровавыми отсветами.
Младший политрук Морозов вдруг вспомнил, что он дежурный. Опрометью
бросился к штабной палатке. Влетел туда вихрем, чуть не сбив с ног
заспанного сержанта - помощника дежурного, который уже тянулся к зеленой
коробке полевого телефона.
Опередив сержанта, Морозов схватил трубку, ожесточенно крутнул ручку.
-  "Неман"! "Неман"! Алло!.. "Неман".
Штаб бригады не откликался.
Морозов рванул трубку второго телефона.