"Иван Фотиевич Стаднюк. Человек не сдается " - читать интересную книгу автора

Анастасия Свиридовна с изумлением смотрела на своего квартиранта...
Вот-вот должно было выглянуть из-за покрытого лесами горизонта солнце.
Возвещая об этом, кричали красно-кровянистым цветом пластавшиеся в блекнущей
небесной хмури облака. Наступил еще один день на земле, еще раз
Земля-планета, вращаясь в вечном своем движении, показывала солнцу
необъятные, наполненные живой жизнью просторы.
Прошла минута, и слепящий поток солнечных лучей, скользнув по земле,
высек мириады неугасающих искр на белесых росных травах, на колосьях желтых
разливов хлебов, на листве буйно-зеленого лесного половодья. Ясным взглядом
смотрело солнце на Белоруссию, и румяная улыбка его отражалась в светлых,
живых водах Немана и Березины.
Даже малая речонка Ия, над которой в зеленом паводке молодого сосняка
маячили паруса брезентовых солдатских палаток, подрумяненно щурилась в
усмешке, тихо перешептываясь с берегами, радуясь солнцу и птичьему
разноголосому щебету в березовой рощице, что прильнула к молодому сосняку.
Сладко зоревал лагерь танковой бригады; мирно спали под парусиной
палаток солдаты; на фланге лагеря, куда убегали ровные линейки, задернутые
тонким покрывалом желтого песка, дремотно стыл в ожидании дневного тепла
танковый парк.
Бодрствовал только суточный наряд. Топтались у грибков дневальные,
другие подметали между палатками, прибирали у закрытых пирамид с оружием,
звякали ведрами, наполняя питьевой водой бачки в глубоких погребках,
вылавливали окурки из вкопанных в землю бочек. Все делали неторопливо, с
ленцой: сегодня воскресенье - выходной день, и команду "Подъем" горнист
заиграет на целый час позже, чем обычно.
В эти сутки дежурным по лагерю был младший политрук Виктор Морозов. Уже
третью неделю служит он [27] вместе с Гарбузом в этой части. Оба - политруки
танковых рот.
Возвращаясь после проверки постов в свою палатку, Морозов услышал, как
в кустах за передней линейкой затрещали сучки. Он замер на месте,
прислушался. Кто бы это мог перемахнуть через переднюю линейку? Посмотрел на
желтое покрывало песка: ни одного следа... Еще прислушался. Тишина.
Доносилось только журчание родника на берегу речушки, да в парке хлопал
брезент, слабо натянутый на танке.
"Показалось", - вздохнул Морозов и тихо двинулся по линейке вперед. У
грибка, под которым застыл дневальный - щупленький, с облупившимся носом
солдат, - остановился и, когда тот, вдохнув воздух и смешно выпучив глаза,
намеревался по всем правилам отдать рапорт, махнул рукой.
- Порядок? - тихо спросил у дневального.
- Полный, товарищ младший политрук! - бодро рубанул солдат.
Морозов зашагал дальше вдоль линейки в направлении видневшегося впереди
резного деревянного постамента. На нем стояло под ажурным навесом
зачехленное боевое знамя бригады. Поравнявшись с постаментом, Морозов отдал
честь знамени, придирчивым взглядом скользнул по ладной фигуре часового -
широкогрудого спортсмена со значком ГТО на гимнастерке. Часовой, держа
приклад у ноги, откинул винтовку на вытянутой руке в сторону, приветствуя
"по-ефрейторски на караул" дежурного и шельмовато улыбаясь - "не
придерешься, мол".
Хотелось хоть где-нибудь заметить непорядок, чтобы проявить власть
дежурного, но, как назло, солдаты несли службу исправно и придраться было не