"Иван Фотиевич Стаднюк. Исповедь сталиниста (про войну)" - читать интересную книгу автора

Мне пора было уезжать на свой корпункт, но я под разными предлогами
продолжал околачиваться в редакции, тем более что мой репортерский блокнот
казался неисчерпаемым: в нем было множество записанных на переднем крае
рассказов солдат, сержантов, офицеров о подвигах, интересных эпизодах и
ситуациях. Под каждым из них - роспись рассказчика, что по тем временам
давало право писать заметки, статьи, репортажи от их имени. Оккупировав
землянку Репникова, я неутомимо трудился над материалами для газеты, хотя
знал, что в таком количестве они, тем более устаревшие, не нужны.
В один из ближайших дней в лес, на территорию редакции, въехал грузовик.
Пока он разворачивался, чтобы стать под деревья, из землянок, домиков, из
машин-цехов высыпал весь редакционный люд. Еще бы: Яскин и Репников
привезли новые шрифты, оборудование для цинкографии и новую корректоршу,
всем известную по нашей газете Тоню Крупеневу.
По долгу "старого знакомого" я помог Тоне выбраться из кузова грузовика и
передал ее нашим девушкам - наборщицам Кате и Наде Анисимовым (сестрам),
корректорше Наташе Легздинг, машинистке, поварихе (имен последних не
помню). Они тут же увели Тоню устраиваться в свой женский домик, а я
демонстративно отбыл на корреспондентский пункт.
Тоню всей редакцией откармливали, урезая свои пайки. Я бросил курить,
чтобы, как полагалось, вместо папирос получать плитку шоколада на неделю...
Корректором Тоня оказалась пока не ахти каким. В первом же номере газеты,
которую она вела вместе с Наташей Легздинг, оказались перепутанными
подписи под тассовскими фотографиями. Под снимком, на котором подростки
изучают автомобильный мотор, утверждалось: "Телята на казахстанских
пастбищах". А под телятами: "Фезеушники познают тайны автомобильной
техники". Вину за такую оплошность взял на себя метранпаж сержант Саша
Кулешов, сказав, что во время правки полосы перепутал местами клише.
Это, напоминаю, был декабрь 1942 года. А в апреле 1943-го нашу 27-ю армию
начали перебрасывать с Северо-Западного фронта в Степной военный округ,
который в скором времени стал Степным фронтом.

16

Наш "политотдельский" эшелон, в который погрузились редакция и типография
"Мужества", на неделю задержался на железнодорожных путях подмосковной
станции Сходня. С разрешения Поповкина мы с Тоней поехали в Москву
навестить ее мать и сестру Зину. Они к этому времени переехали на
Можайское шоссе в капитальный многоэтажный дом, но опять же в коммунальную
квартиру.
Нина Васильевна меня не узнала и встретила встревоженным взглядом. Лицо у
меня было темное от загара и обилия веснушек, густая шевелюра отливала
рыжиной, и был я уже не батальонным комиссаром, а, после введения погон и
переаттестаций, капитаном.
- Мама, не узнаешь? - спросила Тоня у Нины Васильевны. - Это Ваня
Стаднюк... тот самый... Мы решили пожениться...
Нина Васильевна села на диван и горько заплакала.
- Мама, мне девятнадцатый год! Я самостоятельный человек, - Тоня обняла
маму за плечи.
- А загс? - прошептала Нина Васильевна.
- Какой на фронте загс?!