"Иван Фотиевич Стаднюк. Исповедь сталиниста (про войну)" - читать интересную книгу автора

амбара. В самом деле, какой искать выход? Виктор вполне серьезно
предложил: вешаться!.. Прямо здесь, в амбаре.
- На чем? - заинтересовался я, пряча улыбку.
- Принесу веревки, на которых мать белье сушит.
- А они выдержат? Толстые?
- Толстые.
- Но толстые долго душить нас будут.
- Могу принести и потоньше, но тоже крепкие.
- От тонких будет очень больно, - притворно засомневался я. - И найдут нас
тут не раньше весны. Нависимся до отвала! Да еще на тонких веревках.
Разумеется, в нашей болтовне было немало горькой бравады, ерничанья, юмора
сквозь слезы. Но и ощущалась такая безысходность, что оба при всей своей
юношеской инфантильности, понимали: беды не миновать. Важно было угадать
ее степень - чтоб не наделать глупостей и не проявить отъявленной
трусости; ведь, ко всему прочему, я был председателем ученического
комитета школы.
Но непредвидимы гримасы судьбы. Случилось так, что в это время по
деревянной крыше, прямо над нашими головами, забарабанили капли дождя и я
поднялся с сена, чтобы закрепить одну из полуоторванных дранок,
образовавших щель, сквозь которую на меня капало, В щель увидел машинный
двор МТС и недалеко от амбара велосипедиста. Узнал в нем почтальона
Зайчика. Так его все звали в райцентре за небольшой рост, красивое
полудетское личико с голубыми глазами и за мальчишескую наивность.
Тут же, еще не осознав своего намерения, я оторвал дранину совсем,
раздвинул другие и, заложив два пальца в рот, засвистел - по-своему,
по-пастушечьи.
Зайчик услышал свист, остановился и, соскочив с велосипеда, стал глядеть
по сторонам. Я еще стал свистеть и, просунув в дыру в крыше руку с
фуражкой, замахал ею. Наконец Зайчик увидел, что сигналят именно ему,
подъехал к амбару, а мы с Виктором тут же скатились с сеновала и затянули
почтальона в амбар.
Виктор смотрел на меня с недоумением: что, мол, задумал? А я начал
"спектакль":
- Заяц, будь другом, помоги нам в беде.
- Я готов! - искренне отозвался Зайчик.
- Только это великая тайна. - Разговор велся на украинском языке. - Не
проболтаешься?
- Да у меня полный мешок тайн! - Он похлопал по кирзовой почтальонской
сумке. - Доверяют!
- Смотайся на велосипеде домой к Виктору... Знаешь, где он живет?
- Еще бы не знать, где живет агроном Андрей Иванович Романенко, - это шла
речь об отце Виктора.
- Попроси у его матери, тети Полины, две бельевые веревки...
- Зачем?
- Понимаешь, с нами случилась непоправимая беда, и мы решили повеситься...
- Да вы что, хлопцы, сдурели? Что за беда?!
И тут вступил в "игру" Виктор. Собственно, он не играл, а искренне стал
рассказывать Зайчику все, что произошло с нами в Чернигове, неимоверно
преувеличивая грозящую нам кару. Когда же Зайчик услышал о заказном письме
из пединститута в школу, он заорал на нас, как на недорослей: