"Иван Фотиевич Стаднюк. Война (книга 3)" - читать интересную книгу автора

рассматривался проект нового Полевого устава. Атмосфера была напряженной.
Сталин, зная о поражении "красных", сидел в сумрачной задумчивости.
Генерал армии Жуков, ловя недовольные взгляды руководства, чувствовал себя
как провинившийся школьник. Неуютно было на трибуне начальнику
Генерального штаба генералу армии Мерецкову. Его доклад о проведенных
трехнедельных сборах и о венчающей их военной игре на картах явно не
клеился. Когда Мерецков, оправдывая неудачи "красных", стал ссылаться на
преимущество "синих" в авиации и танках, Сталин недовольно перебил его,
резонно напомнив что на войне важно не только арифметическое большинство,
но и искусство командиров и войск.
Туго пришлось генерал-полковнику Павлову, который попытался в
шутливой форме объяснить свой проигрыш. Сталин внушительно напомнил
генералу:
"Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь
в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной
игре не получилось".
Потом выступал Жуков. Притушив волнение в упрямых глазах, он с
какой-то виноватостью посматривал с трибуны в сторону сидевшего в скорбной
задумчивости маршала Шапошникова ("дед", как величали Бориса Михайловича,
изредка подергивал головой, что выдавало его волнение: патриарх штабной
службы переживал за просчитавшихся генштабистов). В первой части своего
выступления Жуков предлагал ввести в практику военной подготовки высшего
командного состава периодические командно-штабные полевые учения со
средствами связи под руководством наркома обороны и Генерального штаба. А
затем притронулся к самому болезненному, о чем в военных верхах велись
споры явно и тайно, начиная со второй половины тридцать девятого года.
"По-моему, в Белоруссии укрепленные рубежи строятся слишком близко к
границе, и они имеют крайне невыгодную оперативную конфигурацию, особенно
в районе белостокского выступа, - со всей бескомпромиссностью заявил
Жуков, вновь оглянувшись на Шапошникова, понимая, что "дед" отвечает
сейчас за это строительство, хотя является сторонником того, чтобы у
границы держать только небольшие силы прикрытия, а главную массу войск
располагать хотя бы на линии старой советско-польской границы. И далее
продолжил: - Это позволит противнику ударить из районов Бреста и Сувалки в
тыл всей нашей белостокской группировки..."
Трудно Семену Константиновичу вспоминать все это. Ведь тогда решающее
слово было за маршалом Ворошиловым, возглавлявшим Комитет Обороны при
Совете Народных Комиссаров, который утверждал планы укрепления в
инженерном отношении западной границы. И когда Жуков сошел с трибуны, а
Сталин повернулся к Тимошенко, устремив на него вопрошающий взгляд,
Ворошилов, сидевший за столом рядом со Сталиным, рывком придвинул к себе
микрофон и с раздражением сказал:
"Товарищ Жуков предполагает, что в случае агрессии против нас мы
собираемся отсиживаться в укрепрайонах! Эта стратегия не для Красной
Армии! Мы будем наносить контрудары и будем бить врага на его территории!
А укрепленные районы строятся по утвержденным планам!"
В зале раздались редкие хлопки аплодисментов, а когда и Сталин,
приподняв над столом руки, тоже хлопнул в ладоши, аплодисменты загремели в
полную силу.
Но это не было поражением генерала армии Жукова. Через день