"Брайан Стэблфорд. Карнавал разрушения ("Дэвид Лидиард" #3)" - читать интересную книгу автора

Дьяволу!"
Были ли это действительно его мысли? Эта идея показалась ему чужой, не
его собственной, но чьей же? Может, этот мертвый англичанишка измучил его?
Может, это он поет идиотскую песню, снова и снова? А может,
демон-искуситель, что пристроился у его левого плеча, вливает ему в ухо
очередную порцию яда, ибо ангела-хранителя нет, он удирает во всю прыть,
спасает свою шкуру?!
Он обнаружил, что глаза его закрылись - сами собой, но очень скоро
открылись снова. Наступала ночь, но звездного света было достаточно, чтобы
он мог разглядеть темные очертания на краю окопа. Вначале он решил, что это
немцы - явились-таки доконать его. Но быстро догадался - нет, англичане.
Двигаются быстро, шныряют, словно крысы, ясное дело, они ведь уже на
территории врага, пытаются обчистить трупы до немцев. В глазах того, кто
склонился над ним, не было ничего, кроме страха и алчности.
"Он думает, что у уже умер! - понял Анатоль. - Принял меня за труп,
собирается ограбить!"
Он попытался пошевелиться - что было сил попытался - дабы подать
сигнал, но не сумел.
Британец коснулся его лица, и он непроизвольно моргнул.
Британец исчез.
Орлеанская Дева стояла на краю окопа, глядя на него сверху вниз. Было
уже темно, но над головой у нее светился нимб, словно у ангела.
- Если я пообещаю тебе исполнить единственное желание, о чем бы ты
попросил меня? - произнесла она.
Он знал, что это все чары и козни беса-искусителя. Она ждала, что он
попросит спасти ему жизнь, а может - билет на Небеса, но он атеист, он -
человек знания, он - добрый коммунист. И никакие адепты веры не смогут сбить
его с пути, даже перед лицом смерти. Он знал, что мир слишком огромен, чтобы
стать ареной для игр ревнивых богов.
- Если бы мое единственное желание исполнилось, - резко вымолвил он, -
я хотел бы разделить знания воображаемого Демона Лапласа - который, зная
расположение и скорость каждой частицы во Вселенной, мог также при помощи
дедукции знать историю и судьбы всего и всех. Можешь ли ты подарить мне это,
маленькая святая?
Она невозмутимо улыбнулась. - Я никогда не была святой, - проговорила
она, касаясь его мягкой и нежной дланью. - Я солдат, была и остаюсь им, и
мое дело - смерть. Я исполню твое желание, но сперва - тебе нужно кое-что
увидеть и совершить в Париже.


2.


Боль исчезла, да и не только боль.
В течение пары мгновений Анатоль отчетливо осознавал себя лишенным
тела: сгусток ощущений, сигналящих о том, что его сознание утратило все
контакты с физическим миром и парит в пустоте. Это ни в коем случае не было
неуютное ощущение: вакуум не казался холодным или пугающим, и все же он не
мог заставить себя почувствовать благодатное освобождение, ибо знал: такое
попросту невозможно. Он твердо верил: никакая такая душа не может отделиться