"Брайан Стэблфорд. Карнавал разрушения ("Дэвид Лидиард" #3)" - читать интересную книгу автора

раз. Хотя человек, величавший себя Асмодеем, находился на расстоянии не
меньше тридцати метров, цель казалась неправдоподобно близкой по сравнению с
условиями, в которых ему обычно приходилось стрелять.
Первая пуля, как было известно Анатолю, должна быть направлена в
сердце; тогда попадание в любое место торса будет эффективным. Но сейчас он
чувствовал, что мог бы выстрелить прямо в сердце. Тогда, учитывая угол
падения жертвы, вторую он сумеет направить в голову, дабы быть абсолютно
уверенным в своей точности.
"Станет ли убежденный сатанист бояться смерти, когда поймет, что она
неизбежна? - размышлял Анатоль, держа палец на курке. - Станет ли ждать
встречи со своим хозяином в Аду с таким же оптимизмом, как добрый
христианин, предвкушающий лицезреть святого Петра у врат рая? Может ли его
уверенность быть сильнее, принимая во внимание тот факт, что негодяю легче
уверовать в свою злонамеренность, нежели святому - в собственную
добродетель?"
Лже-священник слегка повернулся, и Анатоль замер, ожидая, когда грудная
клетка злодея окажется в благоприятной позиции для выстрела.
Больше медлить было нельзя.
Слова лже-мессы отчетливо доносились до него. Асмодей обладал странным
скрипучим голосом. Он говорил по-французски, не по-латыни, но акцент выдавал
в нем англичанина. Анатоль пытался не слушать. Это просто шум, если не
обращать внимания на слова, которые, произносимые наоборот, ничего не
означают.
Он выстрелил.
Звук зловещим эхом отразился от стен, усиливаясь и множась, словно то
был не одиночный винтовочный выстрел, а пулеметная очередь.
Анатоль наблюдал, совершенно без эмоций, как выстрелом сатанинского
жреца отбросило назад, ноги подогнулись, руки беспомощно описали полукруг.
Асмодей упал точно в той позе, в какой и предполагал Анатоль. Анатоль
спокойно подтянул назад ствол винтовки, сдвинувшийся в результате отдачи.
Переставил ударник и прицелился в лицо англичанина с открытым ртом. Скорее,
в рот, нежели в лоб, хотя расстояние позволяло совершить выстрел между
глазниц.
Забыв обо всем на свете, кроме своей цели, он выстрелил снова.
Можно было не ждать так долго, чтобы удостовериться в результате, но он
обнаружил, что все еще ждет, сверля взглядом нетронутые черты лица жертвы.
Три или четыре секунды должны были пройти, прежде чем он начал спрашивать
себя, как сумел он промахнуться, как смогла пуля отскочить в сторону. Он
почувствовал, как все дрожит перед глазами, в голове словно мурашки
поползли - словно его самого ранило, и сейчас хлынет кровь.
Он выстрелил снова, но на сей раз слишком поспешно. Поэтому и не
удивился тому, что ничего не вышло. Он действовал не так, как автомат,
позволил себе поспешить и совершил обычную для любого человека ошибку, но
знал: это не оправдание перед лицом Божества.
Ход, ведущий из бокового придела в укрытие, был узким и извилистым,
дверь открывалась с трудом, но времени, за которое Анатоль совершил второй и
третий выстрелы, оказалось достаточно, чтобы внизу сумели отреагировать. Он
услышал шаги по каменным ступеням, вскочил и повернулся навстречу
преследователям.
Разумеется, ему было известно, что убежать нет ни малейшей возможности.