"Брайан Стэблфорд. Карнавал разрушения ("Дэвид Лидиард" #3)" - читать интересную книгу автора

В церкви было холодно - наступала ночь. Казалось, зима в этом году
длится бесконечно, но ведь на поле битвы весна неуместна. Она облегчает
продвижение людей, машин и лошадей, помогая генералам строить грандиозные
планы. Зима означает недостаток продовольствия, голод, болезни, но весна
приносит новые трудности, оживляя драмы побед и поражений. Переживет ли
война новое лето, полное крови и роящихся мух? Или, наконец, наступит
момент, когда стремление держать палец на курке сменит понимание того, что
только сплочение вместе против хозяев, собственников и аристократов положит
конец кровопролитию? Россия пала под натиском большевиков; разумеется,
подобная судьба вскорости ждет и Западную Европу, конец близок.
Он перегнулся через балкон, выступающий над алтарем, глядя вниз на
закутанные в черное фигуры, спешащие к ризнице. Свечи, которые они
устанавливали в подсвечники, были белыми - обычными, вот только клубившийся
дым напоминал запах дезинфекции. Лишь те, что стояли на алтаре, отличались
черным цветом.
Первые члены прихода, входившие в двери, тоже облачились в черное, но в
этом не было ничего необычного. Люди, собирающиеся прослушать обычную мессу,
тоже часто носят черное. Анатоль не был удивлен, обнаружив, что эти
прихожане выглядят столь буднично и даже скучно. Он знал: в Париже еще за
несколько десятилетий до войны появилось множество активных сатанистов.
Подавляющее большинство из них были всего лишь развратниками, ищущими
выхода, и для них черная месса - небольшой шаг за пределы обычных
развлечений grand guignol*. [Большого балагана (фр.).] Лишь малая часть из
них собиралась участвовать в дьявольском действе, которым завершится разгул
темной фантазии; остальные явились глазеть и наслаждаться зрелищем.
Доморощенный Асмодей, расправиться с которым и должен был Анатоль, являл
собой, по существу, фигуру харизматического безумца, которому жалкие,
благоговеющие перед ним прихожане, вручили верительную грамоту на убийство.
Как только он умрет, все будет кончено.
Анатоль нимало не сомневался, что сумеет довести миссию до конца: опыт
и терпение сделали из него меткого стрелка. Выбор судьбы вряд ли мог пасть
на более подходящего человека.
Он наблюдал за приготовлениями у алтаря со спокойным любопытством.
Злополучные свидетели, которых пытали в ходе Чрезвычайного Суда - со времен,
когда появились первые упоминания о черной мессе - сообщали об обрядах,
проводимых над нагими, окропленными кровью, телами блудниц. За эту деталь
жадно ухватились последующие поколения, передавая ее во время очередных
разбирательств. Но в данном случае не было даже намека на подобное. Алтарь
окутывал черный шелк, с вышитыми на нем изображениями статуй: человеческие
тела с головами горгулий. У одной был гребень и клюв, у другой - рожки. Но
самой уродливой казалась центральная фигура, вышитая на ткани - сатир с
бараньей головой, а во лбу сверкает третий глаз. Остальное казалось
совершенно обыденным: серебряный кубок, довольно скромного размера, то же
самое касалось и диска. Даже водруженное поверх шелка распятие выглядело бы
обычным, если бы не стояло вверх ногами.
"Ритуал превращен в рутинный, - думал Анатоль, желая одного: чтобы нога
не ныла так сильно. - От сексуальных извращений отказались в пользу более
основательной жестокости. Когда испорченные жрецы играли с нагими телами,
все слухи об убитых младенцах оставались слухами, но теперь убийства стали
реальностью. Привлечение столь многих инструментов для убийства пошло бы на