"Брайан Стэблфорд. Лондонские оборотни ("Дэвид Лидиард" #1)" - читать интересную книгу автора

пояса. Охотничье ружье самого Таллентайра было довольно дорогим, чтобы
держать на виду, и взгляд баронета непроизвольно скользнул к месту под
койкой, где оно хранилось.
- Возможно, поблизости бродит какой-нибудь хищник, - предположил он. -
Сомневаюсь, что на этих холмах водятся львы, но вполне могут бегать дикие
собаки.
- Возможно, - без воодушевления согласился де Лэнси. - Но мне
почудилось, будто я вижу на фоне неба человеческие силуэты, они исчезли во
тьме, как только я стал приближаться. Но такова уж эта красная земля,
негостеприимная ко всем, кроме бедуинов. Я предпочел бы диких зверей... Но
разве вы этого сами не чувствуете, дружище? Здесь что-то есть, и я не могу
больше упрекать в малодушии этих мужланов, оставивших нас наедине с нашими
выдумками.
"Опять предрассудки", - устало подумал Таллентайр. У Де Лэнси была
светлая голова и прекрасное образованием, но, когда доходило до модного
оккультизма, сказывалась его принадлежность к школе нет-дыма-без-огня. Он
верил в возможность чудес, и с чрезмерным интересом относился к рассказам
людей, служивших в Индии и более далеких восточных колониях, склонных
поболтать о всяких заморских чудесах на долгих вечерних посиделках в клубе.
Таллентайр покачал головой.
- Мы излишне цивилизованы, де Лэнси, и совершенно теряемся вдали от
людных мест. Уединение пробуждает в нас неопределенные и неясные тревоги, от
которых следовало бы избавиться, покидая детскую. Болезнь бедняги Дэвида так
сильно действует на всех нас, потому, что напоминает, что даже маленькие
скорпионы и безобидные с виду змейки могут довести нас до отчаянного
состояния, даже до смерти. Если что-то скрывается во тьме, это может быть
только зверь. Или разбойники-арабы.
Де Лэнси подошел ближе к Лидиарду и склонился, как склонялись до того
Мэллорн и Таллентайр, пытаясь в свой черед разобрать смысл слов юноши.
"Что здесь происходит?" - подумал Таллентайр, - "Что заставляет всех
нас ломать голову, и искать смысл в бессвязном бормотании тяжелобольного?"
Однако де Лэнси быстро выпрямился, не услыхав ничего значительного и
будучи слишком благовоспитан, чтобы обращать внимание на частое упоминание
женского имени.
- Никогда прежде не видел человека в подобном состоянии, - мрачно
заявил он. - Понятия не имею, что за змея его укусила, хотя считал, что
достаточно хорошо знаю местных ядовитых гадов и всю их родню.
- Я убил ее, - сообщил ему Таллентайр, - она у меня в банке, и я заберу
ее домой, чтобы показать умникам в Оксфорде. Возможно, это какая-то новая
разновидность, и они назовут ее в честь нашего Дэвида, чтобы как-то
вознаградить его за невзгоды.
- Возможно, - кивнул де Лэнси, но поддержал шутку, и баронет понял, что
тревога собеседника не ослабла после обмена успокаивающими заявлениями. Что
бы ни побеспокоило лошадей, оно сильно обеспокоило и де Лэнси.
- Я потерял интерес к исследованиям, - устало признался Таллентайр. -
Думаю, иезуит заставил бы нас завтра все утро выкапывать обломки и укреплять
веревки. Кто-то из нас должен был спуститься в расчищенную яму и посмотреть,
что осталось в камерах. Но у нас не хватит сил сдвинуть саркофаг, даже если
удастся найти хоть один, и я не особенно рвусь ковыряться в пыли, ища
скарабеев и амулеты. Их можно купить на любом базаре. То, что осталось после