"Сати Спивакова. Не все " - читать интересную книгу автора

с женами, играющими хоть на чем-то, на хорошую зарплату в полторы тысячи
долларов, им предстояло играть там всю ту музыку, которую когда-то они
презирали. Они не могли ехать на гастроли, так как были заняты во время
сарсуэлы, "елок", "капустников" и так далее.
Володя к этому моменту начинал как бы заново свою карьеру скрипача. Он
стал пытаться выйти на новую дорогу, и я понимала, что должна помочь ему
преодолеть кризис. Если не смогу - зачем же я тогда нужна? Значит, я
проиграла. Выбрав между своей профессией и семьей в пользу семьи, понимая,
что "в одной руке два арбуза не унесешь", я знала, что рядом со мной -
великий музыкант. Что может в связи с этим значить средняя карьера артистки?
Главное помочь ему не упасть, не сломаться. Когда Спивакова стали снова
приглашать на сольные концерты и выступления с другими оркестрами, он уезжал
от "Виртуозов" уже без угрызений совести. К 1994 году он сделал для них все,
что мог. Никакой коллектив не может существовать вечно. Наконец я увезла его
из Астурии, которая была не его местом - он задыхался там.
Большинству же музыкантов оно как раз очень подходило. Кто был чуточку
амбициознее, сразу отправился в Америку, Францию, Германию. Оставшиеся стали
там первыми парнями на деревне и прекрасно устроились. Для Спивакова же
оставаться там было равносильно жизни на дне. Я понимала, что такой
музыкант, как он, не может жить в этой дыре. Мы переехали в Париж, купив
квартиру. Хотелось начать жизнь с нуля и без того, чтобы на каждом углу на
тебя смотрели глаза, отмечающие, как ты начинаешь эту новую жизнь. Это было
перед рождением Ани.
Параллельно начался этап возрождения "Виртуозов Москвы" и возвращения в
Россию. Старый оркестр потерял позиции в России и перестал котироваться на
Западе, так как не вызывал интереса, будучи не "Made in Russia", а "Made in
Spain". Как раз в этот момент Юрий Лужков принял оркестр под патронаж мэрии
и открылись новые вакансии. Возникли дирекция, бюро и инфраструктура.
Оставалось реорганизовать оркестр. Очень недолго существовали две группы -
"испанцев" и "москвичей". "Старики" стали балластом, нужно было постоянно
ждать, когда они присоединятся к "Виртуозам" между выступлениями в составе
испанского оркестра. Все по-настоящему творческие люди хотели вернуться в
Россию. Я убеждала мужа:
- Ты будешь сидеть и ждать, пока они отыграют свою сарсуэлу? Создавай
новый оркестр!
Он ужасно не любит перемен, боится новизны.
- Оркестр будет, пока есть ты, - сказала я. - Будут говорить: "Это не
Футер, это не Мильман". И пусть! Оркестр называется "Виртуозы Москвы", но
через тире подразумевается - Владимир Спиваков. А это значит, что пока за
пультом стоишь ты, оркестр будет, пока ты этого хочешь. Собирай молодых, с
горящими глазами, кто еще захочет побыть виртуозом Москвы. Если они уйдут
через несколько лет - мы это переживем. И не страшны поношения журналистов,
кричащих "Ату!". Пока есть спрос и имя - надо действовать.
Так и произошло, хотя взаимоотношения с новым составом оркестра уже
другие. Новые "Виртуозы" - это в основном мальчики, годящиеся Спивакову в
младшие, даже не в старшие, сыновья. Но они знают себе цену.
Я поняла, что ничто не вечно. Такого состава, как раньше, никогда уже
не будет. Но та история завершилась. Старые "Виртуозы Москвы" собирали свой
маленький музей-архив, где хранились реликвии: щепки от дверей, сломанных
рвавшейся на концерт публикой в разных городах и странах, фальшивые билеты