"Микки Спиллейн. Я умру завтра" - читать интересную книгу автора

мгновенно выбрать место посадки на поле боя. Они увидели меня, и, когда я
махнул им, они заложили вираж и стали ходить по кругу, ожидая завершения
операции "Вниз по лестнице".
Глядя на них, я улыбнулся, в голове мелькнуло, что мы могли бы
поучиться друг у друга. В свое время и я закладывал крутые виражи над
тихоокеанским побережьем, куда мне предстояло десантироваться.
Но тогда все было по-другому. Мы были благородны, юны, нас переполняли
высокие чувства. Шла война, для убийств были веские основания, и порой
спускать курок было даже забавно, чтобы потом в кругу друзей по десанту
хвастаться послужным списком, вспоминать треск очередей и клубы дыма. И
лишь много времени спустя до тебя дошла полная чушь и глупость всего, что
ты делал.
А теперь смерть таилась рядом, за близрастущими деревьями и под
валунами. И подлинные плоды победы достанутся грифам, которые кружат в
терпеливом ожидании в небе и зорко следят за нами.
Слева от меня раздалось металлическое щелканье затвора, загоняющего
гильзу в патронник. Цикады, как по команде, перестали верещать, и я,
перевернувшись на живот, вжался в землю, вглядываясь в проемы между
переплетением ветвей.
Я понимал, что разубедить их мне не удастся, доводы здравого смысла -
не для них. Чужаки и животные были явлениями одного порядка, а понятие
честной игры считалось сущей глупостью, главным было загнать жертву в
тупик. Мне вспомнились вдруг классические строки из книги "Скотный двор":
"Все животные равны между собой, но некоторые более равны, чем другие". Я
снова усмехнулся и подумал, что для стервятников все мы равны.
Пятно, с которого я уже несколько минут не спускал глаз, шевельнулось,
и я понял, что это явно не лишайник. Прошла еще минута, и я увидел длинный
ствол ружья. Он торчал по другую сторону. Значит, они еще меня не
обнаружили. Они ждали шороха, шевеления, малейшего звука, и все ружья,
которых я пока не видел, развернутся в ту сторону и дадут залп. Они знали,
что при мне кольт 45-го калибра и не меньше пары обойм. Но это
несущественно. У них были ружья. И они могли держаться на дистанции.
Я прикинул, что, по сути, они не представляют расстояния, на котором
45-й калибр может вести прицельный огонь, за что и поплатятся. Они не
учитывают траектории навесного огня. А когда тебе приходится три долгие
недели, пока на паршивый тихоокеанский островок высадится спасательная
экспедиция, питаться лишь за счет птичек, которых ты сшибал своим 45-м, тут
волей-неволей научишься рассчитывать траекторию.
Я навел ствол чуть выше сплетения ветвей и прицелился. Цель была
отчетливо видна и ни о чем не подозревала. Я нажал на курок, и окрестные
склоны огласились отчаянным воплем: цель вопила, ругалась и орала что-то
вроде "Санитара ко мне!".
Из лощины донесся голос старика Харта:
- В кого попало?
Вот это было действительно смешно: никто не хотел подавать голос,
чтобы не выдать свою позицию. Но только не Клемсон. Скорчившись то ли за
валуном, то ли за деревом, он заорал:
- Па, он попал в меня! Это Клем! Он меня...
- Серьезное ранение, сынок?
- В руку, па. Он откуда-то раздобыл ружье. Он...