"Микки Спиллейн. Тварь" - читать интересную книгу автора

ни души. В трех четвертях или дальше по шоссе одинокое окно подмигивало
желтым, недобрым глазом.
Я воспользовался дырой, которую Грэйндж сделала в проволочной
изгороди, и затормозил на самом краю обрыва, потом передумал, сдал назад и
развернулся на случай, если придется спешно сниматься с места. Довольный
тем, как я устроился, я открыл новую пачку сигарет, в полной тишине выкурил
одну за другой четыре штуки, потом поднял стекла почти до самого верха,
надвинул шляпу на глаза и заснул.
Солнце теснило ночь, когда я проснулся. За запотевшими окнами от воды
медленно наплывал серый туман, сворачивая и разворачивая щупальца, пока они
не слились в низкую стелющуюся мглистую пелену, повисшую в четырех футах
над землей.
Воздух казался холодным. Холодным он и был. Я подумал, что долго буду
недоволен собой, если из моей затеи ничего не выйдет. Я начал раздеваться,
кидая одежду в машину, пока не остался в одном белье. Ладно, вот мне и
утренняя ванна, хотя и не из самых приятных.
Я быстро нырнул, чтобы не передумать. Место, куда упала машина
Грэйндж, было крепко зафиксировано в моей памяти. Подплыв к нему, я
перестал работать руками. Я расслабился, как только мог, едва перебирая в
воде ногами, чтобы голова держалась над поверхностью. Теперь я походил на
мертвого или полумертвого, или на человека, оглушенного падением. Уровень
прилива был таким же, как тогда. Я проверил. Будь это какая-нибудь обычная
речка, его можно было бы не брать в расчет, но она здесь больше походила на
продолговатую бухту, чем на что-то другое. Река мелела и наполнялась,
повинуясь приливной волне, имела свои причуды и завихрения. Вода
образовывала водовороты и заносила песком погрузившиеся на дно предметы. Я
чувствовал, как она тянет меня за ноги, стараясь утащить вниз маленькими
обезьяними ручками, осторожными, настойчивыми ручками, которые не пересилят
пловца, но заметно повлияют на полубессознательное тело.
Течение уносило меня. Прошло лишь несколько минут, а машина уже
скрылась из вида за излучиной. Здесь берега расступались, и русло реки
становилось шире, пока не слилось с устьем бухты, переходившей в залив.
Я подумал, что меня так и будет относить все дальше, и уже решил было
послать к черту свою глупую затею, когда почувствовал первые признаки
водоворота. Он тянул меня к северному берегу. По моему телу пробежала
легкая дрожь возбуждения, и, хотя я закоченел, меня теперь охватил нервный
жар, проникший до самых костей. Берег близился. Меня развернуло, и начало
медленно кружить. В следующий момент я увидел, что создавало тягу.
Маленький выступ береговой линии вызывал завихрение в основном потоке,
способное притянуть к берегу все, что проплывало не слишком далеко.
Ближе... ближе... Я протянул руку, ухватился за камышовые стебли
толщиной с палец и придержался за них, потом притормозил другой рукой об
илистый берег и выкарабкался на сушу. Здесь не было никаких следов, кроме
моих, да и быть не могло. Позади меня жидкая грязь уже затягивалась в
углублениях от моих ног. Я раздвинул камыши, осторожно выбирая дорогу среди
остатков крабьих панцирей и колючей травы. То были крепкие камыши. Когда я
отпускал их, они тотчас распрямлялись с упругостью хлыста. Если кто-нибудь
и вышел из реки, то не иначе, как здесь. Только здесь!
Камыши сменились кустарником и зарослями шиповника, который впивался
мне в кожу, царапая острыми колючками. Я подобрал палку и принялся крушить