"Микки Спиллейн. Тварь" - читать интересную книгу автора

заставляет ее выбрать для тайника труднодоступное место, до которого нужно
добраться с помощью силы, а не умозаключений.
Улыбаясь, я принялся за дело. Я отодвигал шкафы от стен и пробовал
поднять дверные пороги. Найдя углубление за радиатором, я повеселел. В нем
набилась пыль, и им давно не пользовались, главном образом потому, что
можно было обжечься, суя туда руку при включенном отоплении, но я понял,
что иду по верному пути.
В конце концов я нашел тайник, когда опустился на четвереньки и
посветил фонариком вдоль плинтусов под кроватью. Его и спрятали-то не очень
хорошо. Плинтус не вполне закрывал выбоину в штукатурке, сделанную острым
молотком.
В нем хранилась пачка конвертов, охваченная широкой резинкой. Она была
не меньше четырех дюймов толщиной, посредине из нее выглядывали краешки
акций. Славная такая аккуратненькая пачечка.
Я не стал тратить время на ее разборку, а просто сунул всю пачку под
пиджак и застегнул поверх дождевик. Уже пристроив на место один конец
плинтуса, я подумал, какую отличную шутку можно сыграть с толстым
обормотом, оставив визитную карточку. Я вывернул его совсем и, положив на
пол на самом видном месте, вышел в кухню. Пускай мой жирный приятель
поломает голову. И задаст же он взбучку своим болванам, которых поставил у
дверей.
Спуск оказался намного легче. Нужно было только крепко держаться за
веревку и притормаживать. Между первым этажом и подвалом я натянул веревку
потуже, замедляя спуск. Приземлился я удачно, лишь слегка встряхнуло.
Выбраться было проще, чем войти. Я высунул голову в глухое подвальное
окошко с той стороны, где дорожка огибала дом, коротко свистнул и позвал:
- Эй, Мак!
Этого было достаточно. Он примчался из-за угла, тяжело топая ногами, а
я рванул по коридору, выскочил в дверь и юркнул в кусты. Озадаченный коп
вернулся на свой пост, в изумлении почесывая голову. Забор, дорожка, еще
миг - и я понесся по улице в машине позади какого-то автофургона.
Сверток жег мне карман. Я свернул в боковую улицу, завидя неоновый
знак кафе, позволяющий поставить машину, припарковался, вошел в кафе и
занял угловой бокс. Когда тощий официант в слишком большом для него фартуке
принял заказ, я извлек пачку бумаг из кармана. Игнорируя акции и полисы, я
перелистал ее и нашел то, за чем охотился.
Это было завещание Йорка, составленное два года назад, по которому все
его денежки до последнего цента отходили к Грэйндж. Если она была еще жива,
это припечатывало ее наверняка. Я имел на руках мотив, наичистейший, прямой
мотив. Эти несколько миллионов долларов выдавали ее с головой. Ей надо было
быть уж очень везучей, чтобы иметь возможность ими попользоваться.
Неряха-официант вернулся со шницелем и кофе. Я отложил бумаги и
занялся невкусной едой, с трудом проталкивая ее в горло и пользуясь кофе
для смазки. Уже заканчивая, я обратил внимание на свои руки. Они были все в
пыли. Я заметил и кое-что еще. Резинка, скреплявшая пачку, лежала рядом с
кофейной чашкой, жесткая и пересохшая, распавшаяся на две части.
Значит, я все-таки нашел не то, что искал Йорк. Этот сверток не
трогали черт знает с каких пор, а ведь спрятанные в тайнике за камином вещи
определенно оставались там до вчерашнего вечера. Завещание же пролежало
среди прочих бумаг не один год.